Фантазёр

Шаг за шагом он продвигался вперёд и, прежде чем ступить куда-либо, медлил, стремясь точно определить, куда следует поставить ногу. Раз у него появился выбор-либо налево, либо направо, и он решил пойти налево, потому что, хотя это было и труднее, в этом направлении было не так много чёрного. Чёрный цвет особенно беспокоил его. Он быстро оглянулся, чтобы узнать, как далеко ему удалось пройти. Позади почти половина пути. Назад дороги уже нет. Он находился в середине и возвратиться не мог, как не мог и уйти в сторону, потому что это было слишком далеко, а когда увидел, сколько впереди красного и чёрного, в груди его опять появилось это противное чувство страха, как это было на прошлую Пасху, в тот день, когда он заблудился, оказавшись совсем один в самой глухой части леса.

Он сделал ещё один шаг, осторожно поставив ногу на единственное небольшое жёлтое пятно, до которого смог дотянуться, и на этот раз нога его оказалась в сантиметре от чёрного. Она не касалась чёрного, он это видел, он отлично видел, как узкая жёлтая полоска проходила между носком его сандалии и чёрным, однако змея зашевелилась, будто почуяв его близость, подняла голову и уставилась на его ногу блестящими, как бусинки, глазами, следя за тем, наступит он на неё или нет.

— Я не дотронулся до тебя! Ты не укусишь меня! Я же не дотронулся до тебя!

Ещё одна змея бесшумно проползла возле первой, подняла голову, и теперь в его сторону были повёрнуты две головы, две пары глаз пристально следили за его ногой, уставившись как раз в то место под ремешком сандалии, где видна была кожа. Мальчик сделал несколько шагов на носках и замер, охваченный ужасом. Прошло несколько минут, прежде чем он решился снова сдвинуться с места.

А вот следующий шаг, наверно, будет самым длинным. Впереди была глубокая извивающаяся чёрная река, протекавшая через весь ковёр, а там, где он должен был через неё перебираться, находилась её самая широкая часть. Поначалу он задумал было перепрыгнуть через неё, но решил, что вряд ли сумеет точно приземлиться на узкую полоску жёлтого на другом берегу. Он глубоко вздохнул, поднял одну ногу и стал вытягивать её вперёд, дюйм за дюймом, всё дальше и дальше, потом стал опускать её, всё ниже и ниже, и наконец сандалия благополучно коснулась жёлтого края, а затем и ступила на него. Он потянулся вперёд, перенося тяжесть тела на эту ногу. Потом попытался переставить и другую ногу. Он вытягивал тело, но ноги были расставлены слишком далеко, и у него ничего не получалось. Тогда он попробовал вернуться назад. Но и из этого ничего не вышло. У него получился шпагат, и он почти не мог сдвинуться с места. Он посмотрел вниз и увидел под собой глубокую извилистую чёрную реку. В некоторых местах она начинала двигаться, раскручиваться, скользить и засветилась каким-то ужасным маслянистым блеском. Он закачался, дико замахал руками, силясь удержать равновесие, но, похоже, только испортил дело. Он начал падать. Поначалу он медленно клонился вправо, потом всё быстрее и быстрее. В последнее мгновение он инстинктивно выставил руку и тут увидел, что этой своей голой рукой может угодить прямо в середину огромной сверкающей массы чёрного, и, когда это случилось, он издал пронзительный крик ужаса.

А где-то далеко от дома, там, где светило солнце, мать искала своего сына.