Фантазм

Лейтенант Романов, выпустив весь рожок в первых лиц СССР, отбросил ППС в сторону и одновременно плавным движением выхватил из кобуры пистолет "ТТ". Быстро подошел к лежащему возле окна залитому кровью Сталину и выстрелил тому точно в середину лба. После чего одним длинным прыжком переместился к раскинувшему руки возле дверей Берии и сделал второй выстрел. Это было совершенно не нужно, оба были уже явно мертвы, Игорь это ясно видел, но приказ есть приказ: контрольный выстрел в голову обязателен. Тут же, не теряя времени, лейтенант из будущего подбежал к стене, из которой появился ровно пятнадцать секунд назад, и исчез. Словно его и не было.

И почти сразу послышался топот сапог, а в распахнутую ударом тяжелого сапога дверь ворвалась охрана. Представшая перед их глазами картина ввергла бывалых бойцов, много повидавших за свою службу, в ступор. Прямо посреди комнаты, посверкивая больше не нужным ему пенсне, чудом удержавшимся на переносице, раскинув руки и ноги в стороны, весь в крови и с дырой во лбу лежал тот, одно лишь упоминание о котором ещё какую-то минуту назад внушало страх многим и многим людям как в СССР, так и за его пределами. А дальше, у самого окна, возле кресла, лежал человек, имя которого с восхищённым придыханием произносили миллионы людей не только в Советском Союзе, но и прогрессивное человечество всего мира. Впрочем, немногим меньшее и совсем не прогрессивное количество народа произносило это имя с ненавистью. Это был ни кто иной, как сам почётный красноармеец 1-й Конной армии, почётный депутат Городского совета города Донецка, почетный забойщик города Донецка, почётный курсант Чирчикского высшего танкового командно-инженерного училища, почётный ректор Коммунистического университета трудящихся Востока им. И. В. Сталина, почётный член АН СССР, почётный член ВАСХНИЛ, почётный гражданин города Будапешта, почётный гражданин города Ческе-Будеёвице, почётный гражданин города Кошице, почётный гражданин города Варна, почётный гражданин города Щецин, почётный гражданин города Вроцлав, герой Советского Союза, герой Монгольской Народной Республики, генералиссимус и друг всех советских пионеров, шахтеров, лётчиков, танкистов и всех остальных людей – Иосиф Виссарионович Сталин. Весь изрешеченный пулями и с такой же дырой во лбу, как и у своего земляка и соратника.

* * *

А в то (или не в то) время (или не время) как онемевшая охрана глазела на его труп, сам Сталин с удивлением смотрел на окружающие его родные горы Грузии, знакомые с детства, и вдыхал чистейший и пьянящий, словно молодое вино, горный воздух. Он переступил с ноги на ногу и вдруг понял, что стоит на мягкой траве босиком. Глянув вниз, увидел точащие из коротких штанов тонкие босые ноги подростка и вдруг услышал голос, такой знакомый в детстве, но, казалось, совершенно забытый за столько прошедших бурных лет:

– Что, Сосо, доволен ты своей прошедшей жизнью?

Он обернулся и увидел еще не старого, как он теперь понимал, хотя в детстве ему казалось иначе, священника Христофора Чарквиани, чьи дети когда-то обучали его русскому языку, без знания которого он не смог бы поступить в духовное училище.

– Почему я здесь? – воскликнул Сталин срывающимся мальчишеским голосом.

– Потому что ты умер, мальчик мой, – строго ответил священник.

– Умер? – удивленно переспросил вдруг обретший так давно желанную молодость Иосиф Виссарионович. Впрочем, какой еще Иосиф Виссарионович? – Так, мальчишка Сосо, ничего ещё не сделавший в своей жизни: ни хорошего, ни, что более важно, плохого.

– Умер, умер, даже не сомневайся, – пожевал губами отец Христофор и как-то уж слишком удовлетворенно добавил, – убили тебя, слава Те, Господи.

– Убили…как убили? И что дальше? – растерянно пробормотал Сосо, припоминая вышедшего из стены автоматчика и болью разрывающие грудь пули. Он непроизвольно провел рукой по груди, но мальчишеское тело было целым и невредимым.

– А ты сам-то как думаешь? – недобро прищурился знакомый из детства, – Чему-то ведь учили тебя в духовном училище и потом в семинарии?

И в этот момент молния расколола до того абсолютно ясное и чистое небо, грохот ударил Сосо по ушам, едва не порвав барабанные перепонки и будущий (бывший?) диктатор ощутил, что его куда-то всё быстрее и быстрее потянула некая непреодолимая, пугающая сила. Завертела, закрутила и, наконец, бросила на горячий песок.

Сосо вскочил, сплевывая попавшие в рот песчинки, потирая ушибленный локоть и оглядываясь вокруг. Пустыня, бескрайняя, лишь где-то очень далеко в синеватой дымке кажется, парят далекие горы.

– Сядь, Иосиф, не мельтеши.

Сосо резко повернулся, он мог поклясться, что мгновение назад здесь никого не было. Но сейчас на песке сидел человек с густыми черными вьющимися волосами и небольшой черной бородкой. Человеку было лет тридцать или немного более, и он с жалостью смотрел на мальчишку.

– Ты…, вы… кто такой?

– Зови Меня "Учитель", – сверкнул белоснежными зубами из-под полоски черных усов Тот, Кто сидел перед ним на песке, – ибо Я истинно Он и есть.