Фанткритика — это просто

И готовила тот самый сенсационный «Филадельфийский эксперимент», прославленный впоследствии в бестселлерах и блокбастерах. Маленькое «НО» из воспоминаний Азимова: «Мы-то раньше других поняли, что занимаемся втиранием очков военному начальству…» (цитируется по статье Вл. Гакова «Век адмирала» в № 7 за 2007 год журнала «Если»).

В «параллельном» советском пространстве почти параллельно происходили похожие события. Осенью 1941 года известный по довоенным оборонным изобретениям военный инженер III ранга А. П. Казанцев, командир спецчасти № 5328, был назначен главным инженером завода № 627, тут же преобразованного в НИИ-627. Директором НИИ, ставшего впоследствии известным ВНИИ Электромеханики, назначили профессора А. Г. Иосифьяна (будущего академика АН Армянской ССР). Казанцеву с Иосифьяном удалось привлечь к работе многих изобретателей и ученых, четверо из них после войны стали академиками. Среди привлеченных также были:

36-летний заслуженный деятель науки и техники БССР В. Д. Охотников (после войны ставший известным фантастом «ближнего прицела»),

30-летний доктор технических наук Г. И. Бабат (как фантаст дебютирующий через два года, автор НФ очерков и повестей),

45-летний изобретатель-самоучка Ю. А. Долгушин (уже «прославленный фантаст», автор нашумевшего романа «Генератор чудес»).

Бюро технической информации института возглавил бывший редактор Детиздата 35-летний К. К. Андреев (через три года опубликовавший свою первую статью о Жюле Верне, а после войны ставший настоящим «наставником» советских фантастов пятидесятых годов, редактором книг Казанцева и прочих). Сам 35-летний главный инженер еще до войны зарекомендовал себя как писатель-фантаст, опубликовав популярный роман «Пылающий остров». Позже Казанцев писал в своей автобиографической повести «Пунктир воспоминаний»(1981): «Чтобы охарактеризовать общий строй мысли дерзких искателей, нашедших здесь применение своей творческой энергии, могу вспомнить шуточное название нашего завода-института — „Институт имени Жюля Верна“».

Наши «очков не втирали» — да кто б им дал! Бабат и Охотников участвовали в разработке частотного модулятора для походной радиостанции А-7 (которую нельзя было подслушать при радиоперехвате), Охотников на месте будущих Лужников взрывал «чудо-запалы»… О работе «НИИ, к которому я был прикомандирован в начале войны» писатель Охотников поведал в НФ рассказе «История одного взрыва»(1946).

«…Плавал в изобретенной им резиновой лодочке, выполненной заодно с резиновыми сапогами-ластами, Ю. А. Долгушин». Сам Казанцев разработал управляемые по проводам электротанкетки со взрывчаткой для уничтожения немецких танков. Выпуск танкеток-торпед для возможных боев в самой Москве удалось наладить в сжатые сроки (правда, они не понадобились).

«Спустя четверть века я имел возможность снова увидеть такую танкетку в кино, в знаменитом французском „Фантомасе“» — писал Казанцев в воспоминаниях. Как видите — никаких «фантастических экспериментов» в «единственном действующем в Москве в условиях эвакуации научно-исследовательском учреждении» не проводилось. Без фантастики была одержана реальная наша Великая Победа!

РАССЛЕДОВАНИЕ НЕ ЗАКОНЧЕНО… (К делу о фантастическом детективе)

Детектив — это очень просто! В переводе с английского — сыщик. Самый очевидный признак детектива — тайна. Любому читающему жителю нашей планеты знакомо имя знаменитого детектива Шерлока Холмса, созданного сто двадцать лет назад творческим воображением сэра Артура Конана Дойла. В двадцатом веке Холмса считали реальным живым человеком, письма на Бейкер-стрит приходили регулярно. Век двадцать первый даёт ещё одно подтверждение популярности — 8 600 000 ссылок в Сети!

Но писать всерьёз о детективе как разновидности литературы нелегко — общепризнанной теории детективного жанрово-тематического единства нет. С тех пор, как сто тридцать лет назад американская писательница Э. К. Грин впервые назвала сюжет с уголовной тематикой «детективной историей», разновидностей таковых стало немало. Кроме «классического детектива», ведущего происхождение ещё от Э. А. По, появились «крутой нуар» Дэшила Хамметта и Рэймонда Чандлера, полицейский «полар» Эда Макбейна и Май Шёваль/Пера Валё, да и прочие поджанры «криминального романа».

Традиционно детектив считают ответвлением «приключенческой литературы», сосредоточенном на раскрытии «загадочных» преступлений. Сама структура его тяготеет к формализации, ведь это ограниченный условностями вид литературы: преступление — расследование — разгадка. С другой стороны, для настоящего детектива необходима (в рамках канона) неожиданность сюжетного хода. Автору нужно уравновесить ирреальность элементами действительности, показать в фантастических ситуациях реальные характеры, чтобы читатель мог отождествить себя с героем.