Фантом

— «Чистый лист» в цикличности необходим для, — линзы сверкнули бледным, отраженным солнечным лучом, — разрушения цикличности. В противном случае повторяемость опыта создаст Матрицу в Матрице.

Она выпятила вперед прыщавый подбородок, едва не свернув с бюро чернильницу:

— Заставьте ученика оставаться из года в год в одном классе. Великовозрастный «круглый отличник» через какое-то количество циклов (учебных семестров) начнет деградировать и молить о переводе, пусть и в младший класс. Так умоляет о смерти приговоренный к пожизненному заключению в одиночной камере. Успокоившаяся душа (пребывающая в «локальном Раю») не согласится покинуть уровень благоденствия и окунуться в неспокойный Океан Самопознания — вот причина множества жизней здесь.

При этих словах тетка в платке с омерзением и ненавистью смотрит на стены заведения, узницей которого стала благодаря судьбе.

— Есть ли на то исключительно Воля Божья? — говорите вы, удивляясь и несколько пугаясь проявившейся в этом месте способности разговаривать не открывая рта и не напрягая связок.

— Именно, — подтверждает «батискаф» авторитетно. — Мы, души, не имеем свободы в выборе процесса своего существования, но имеем свободу выбора внутри этого процесса. В этом истинный смысл выражения «о предопределенности судьбы». Глобальное направление эволюционного пути душ, как совокупностей самого Абсолюта, известно и неизменяемо, от самой души зависит только скорость прохождения отдельных участков.

«Батискаф», видимо, устав находиться в полуприподнятом положении на своих слоновьих ногах, не привыкших подолгу удерживать вес хозяина, с глубоким выдохом опустился на стул:

— Нас не спросили, возопит душа. Как не спрашивает океан, куда направить волну у составляющих ее капель. Почему мы должны терпеть это, не унимается душа. А разве страдает желудь, поспевая на ветке, которую, придет время, покинет, чтобы лечь в землю и подняться затем из нее могучим дубом. Водички? — вдруг резко переходит «говорящая энциклопедия» на почти материнский, участливый тон, глядя, как посетитель судорожно облизывает пересохшие губы.

— Или, может быть, детективчик? — уже язвительно и беспощадно. — Пока не перевернул страницу.

Характер — дрянь, но говорит дельные вещи, думаете вы и отрицательно мотаете головой.

— Искренняя слезинка ребенка по растаявшей на ладошке снежинке того же рода, что и у взрослого человека, скорбящего по умершему близкому, ибо в обоих случаях произошло всего лишь изменение агрегатного состояния… вещества или души. Знай дитя о снеге и воде в смысле их химической натуры, а человек о прожитых воплощениях почившего, в качестве приобретаемого опыта и у того, и у другого за «ненадобностью» «умрет» тело Эмоций. Для младенца перестанет существовать Сказка, для взрослого — Бог. «Я», зная, кто «Я», не захочет (не побудит) познавать себя через страдания, Вселенная остановится, Абсолют, «обездвиженный», сожмется в точку.

Мудрейшая хранительница бумажных сокровищ снова поправляет сползающие со вспотевшего носа очки:

— Вот для чего все эти усилия Творца и нас, его душ. Ты, — она властно кивает, глядя вам прямо в глаза, — часть, и не пытайся понять Целое, ибо невозможно объять необъятное.

Как к ней ходят дети, промелькнет у вас неожиданный, но справедливый вопрос, одного посещения библиотеки в качестве моральной травмы может хватить на долгие годы отказа от чтения, а может и на всю жизнь.

— Не отвлекайся, — рыкает на вас «батискаф», сканирующий одновременно всю внутреннюю обстановку вверенного ему (ей) поста. — Матрица Высшего Я «знает и помнит» все. Новое воплощение в физическом мире несет в себе «обнуление» пяти низших тел, утерянных после оставления душой плотной оболочки (это прежние эфирное, астральное, ментальное и каузальное тела). Наименьшую деформацию получает тело Буддхи, Атман не затронут вовсе. Пять низших тел после рождения начинают свое формирование с чистого, как я уже упоминала, листа. Не будь этого, — «батискаф» с грохотом опускает тяжеленую ладонь на бюро, — новый человек рождался бы со старыми (прежними, прожитыми) привычками и взглядами, попадая, таким образом, во временную (событийную) петлю. Все его «выборы» в новой жизни повторяли бы ошибки из прежних. В попытке не спотыкаться на известных кочках, он, обходя их, формировал бы в себе сознание избегания повторений, то есть строил новую-старую Матрицу внутри новой-новой Матрицы, порождая тем самым старую-новую, а именно видоизмененную прежнюю.

Люди, близкие или даже вовлеченные в литературу, привычны к словесному жонглированию, у вас же могла разболеться голова. Если таковое произойдет, есть прекрасное средство — просто спросите у литератора, в каких случаях он ставит двоеточие, и его взгляд избавит вас от мук.