Фантом банановой диеты

Поверить в то, что дорогущая картина Лейтона могла оказаться в руках жены Ивана Терентьевича Ображенского, можно. Та происходила из семьи состоятельных дворян. Если бы не одно но. «Восточный полдень» в настоящее время украшал стены Лувра. Сомневаться в том, что там висит именно подлинник, не приходилось.

После этого рассказа Звонарева нисколько не сомневалась, что фантомы возникают возле «Восточного полдня» не просто так. И рама с наркотиками здесь ни при чем…

Небольшой, уютный бассейн в окружении плодовых деревьев и альпийских горок расположился прямо за коттеджем. Он манил обитателей голубой прохладой освежающей воды. День выдался жарким и душным, подруги отправились купаться. Ирина в одном купальнике, обнажающем ее совершенные, немного пышные формы, шла впереди Анастасии, кутающейся в легкое сиреневое кимоно. Накануне они со Ста– сом провели день возле бассейна и сильно обгорели, забыв про защитный крем. Обсуждали важное мероприятие – чрезвычайно важное, ради которого можно было забыть обо всем на свете. Сегодня Стае отказался составить подругам компанию и остался в кабинете с профессором и сыщиком. А Анастасия не смогла отказать подруге, у которой находилась в гостях. Это было просто неприлично – в кои-то веки Ирина осталась днем дома!

Воронцова помогла Ирине натереть защитным кремом загорелое, холеное тело, и обе откинулись на шезлонги. Ирина собиралась хорошенько прогреться и только после этого нырять в бассейн. Анастасия покидать удобный шезлонг, стоящий в тени раскидистых деревьев, не собиралась. Говорить можно и отсюда. Получится достаточно громко, но что им скрывать?

– Как они долго, – пробормотала Ирина, глядя на ворота.

– Ты ревнуешь? – усмехнулась Анастасия. Она прекрасно знала, что Ирина довольно близка с братом, а в последнее время их что-то еще сблизило.

– Ревную? – пожала та плечами. – Разве можно сравнить эту наивную простушку со мной? К тому же Влад не муж, чтобы его ревновать. Я беспокоюсь.

– Да, – согласилась Анастасия, – вот о профессоре беспокоиться не нужно. У тебя только одна соперница – наука.

– Я вполне довольна своим положением, – заметила Ирина. – У меня масса свободного времени. Иван больше не настаивает на том, чтобы я ему помогала. Как хорошо, что он нашел эту племянницу.

– Точно-точно, я бы умерла от такой диеты. У девицы уже пошли галлюцинации. А что, она действительно видела сегодняшней ночью грабителей?

– Иван говорит, что да. Но я не выходила, приняла снотворное и крепко спала.

– Как жаль, что мы уезжали! – рассмеялась Воронцова. – Было бы забавно увидеть растерянную физиономию этой дурочки возле целого и невредимого полотна. И далась ей эта картина!

– У нашего «Восточного полдня» плохая энергетика. – Ирина встала и направилась к воде. – Когда Матильда, жена Ивана Терентьевича, делала копию, ее досточтимых родных расстреляли по обвинению в измене Родине. До этого она весьма удачно выскочила замуж за бывшего революционера и только благодаря этому осталась жива.

– Что ты говоришь? – Анастасия не выдержала и пошла за подругой.

Ирина нырнула в бассейн, та присела возле воды и стала терпеливо ждать, пока приятельница наплавается. По всему было видно, что Воронцовой очень интересна эта тема. Обычно ее интересовали только деньги и развлечения.

«Что ж, – вяло подумала Ирина, – подруг в нашем обществе не выбирают».

– И что случилось потом? – принялась допытываться Анастасия, как только Ображенская выбралась из воды и взяла со складного столика полотенце.

– Как здорово, – восхищенно произнесла Ирина, не обращая внимания на вопрос подруги. – Совсем как в Греции. В прошлом году мы с Иваном отдыхали в замечательном местечке, в этом году он заявил, что намерен остаться летом дома. Его научные изыскания лишили меня рая.

– А что случилось с картиной Матильды? – не унималась Воронцова.

– Ничего, – хмыкнула Ирина, возвращаясь к шезлонгу. – Иван Терентьевич восхищался способностями супруги. Увы, недолго. Бедняжка умерла во время родов. Малыш – отец Ивана – выжил. Мать, по словам врачей, спасти не удалось. Иван Терентьевич больше не вступал в брак. Ты не находишь, это лучшее, что он совершил в своей жизни? Скольких женщин он еще мог сделать несчастными!

– А картина?

– А что картина? Ее повесили на стену в назидание потомкам. Всем показывали, какая талантливая женщина ее написала. Мне никогда не нравились эти обрюзгшие формы античных гречанок, я мирилась с пейзажем, с оголенной мужской спиной. Красивая спина, не правда ли? Жаль, что Лейтон изобразил мужчину, стоящего спиной к зрителям. Ему, несомненно, позировал настоящий Аполлон.

– И все-е-е-е? – разочарованно протянула Анастасия.

– Все, – улыбнулась Ирина. – А что бы ты хотела услышать? Что возле картины неприкаянно бродит душа покойной художницы и защищает полотно от посягательств?

– Тогда там бродят две души, – прищурилась Воронцова. – Ее и чья-то еще.

– Думаешь?! – всполошилась Ирина Аркадьевна. – Нужно позвонить в клинику! Неужели Иван Терентьевич отдал душу дьяволу?

Она собралась возвращаться в дом, но заметила бегущего по дорожке к бассейну студента Горюнова.