Фантом. Последние штрихи

Линда была шокирована. Впервые женщина сделала ей подобное предложение, и то, что этой женщиной оказалась великая Беверли Болдер, еще больше усугубляло ситуацию. Но, раз за разом обдумывая случившееся в последующие дни, Линда расстраивалась прежде всего из-за своей наивности. До этого неловкого момента у нее сложился идеальный образ Беверли Болдер: женщины травмированной, но продолжающей трудиться, героической души, посвятившей всю себя Искусству, жрицы алтаря Культуры. Может, в этом и была доля правды, но ко всему прочему Беверли Болдер оказалась лесбиянкой в красном парике, которая делала недвусмысленные предложения студенткам на вечеринках. Не то чтобы в этом было что-то плохое. Саму Линду это не интересовало, но кто она такая, чтобы осуждать других? Нет, Линда злилась на себя за то, что, благодаря такому банальному по сути инциденту, она поняла простую вещь. Герои и героини существуют только в голове их почитателей. Великие и знаменитые – всего лишь люди (и у них тоже есть половые органы). Почему Линда создала такой экзальтированный и односторонний образ Беверли Болдер, картинку, которую реальность могла только испортить? Что этот факт говорил о ней?

Хуже всего было то, что Линде потребовалось много времени, чтобы оправиться от того вечера. Каждый раз, сталкиваясь с одной из миллиона вариаций подобного сюжета в фильме или книге, она снова расстраивалась. Ей казалось, что она столкнулась с одним из величайших клише и жизнь будет постоянно напоминать ей об этом.

И вот: Конрад Лингер.

«Ты купила эти две книги совсем не по той причине, – убеждала себя Линда. – Это такая же ошибка. Ты не хотела прочитать их, ты только думала, что хочешь. И теперь узнала, что не можешь их читать. Возможно, это самые глупые книги на свете, а может, они лучшее, что есть на Земле, после арахисового масла, но ты просто не можешь заставить себя перевернуть страницу».

Ну и что? Разве это имеет значение? Разве важно для Неда, что его мать прочитала Конрада Лингера? Нет. Пора Линде начинать быть собой, жить в собственной шкуре и чувствовать себя в ней комфортно. Надо сделать это ради мужа и сына, и, конечно, ради себя.

Она с радостью отметила, что две книги на кофейном столике больше не казались ей важными и не вызывали у нее чувство неполноценности. Это всего лишь две книги.

Воистину, прощай, Грета Гарбо.

14. Сопротивление

Нед проснулся рано, что было для него необычно.

Каждую ночь он уходил в свою комнату в приличное для девятилетнего ребенка время, но это не означало, что он сразу ложился спать. Он сидел у окна и смотрел на улицу, или пытался разглядеть Юпитер в телескоп, или читал под одеялом при свете фонарика, или просто лежал в кровати и прислушивался к ночным звукам, бродя в воображении по тысячам неизведанных миров. Каким бы уставшим он ни был, сон приходил к нему не сразу. Так было, сколько он себя помнил. Поэтому обычно по утрам его будили родители. Но сегодня его глаза открылись с первыми лучами солнца.

Какое-то время он лежал спокойно, позволяя мыслям сформироваться самостоятельно. Было раннее утро, на что указывал серый свет за окном и тишина в доме. Было прохладно, и он мог чувствовать росу в воздухе, ее сладкий вкус щекотал его нос. Сейчас шесть утра? Может, и еще раньше. Нед смаковал момент. Это чудесное, восхитительное время суток. Мир полон ощущений, но в то же время умиротворен. Ты не чувствуешь свое тело и паришь на облаке. Сознание уже пробудилось, но пока не забито рутинными мыслями, открытое для восприятия.

Когда это чувство стало слишком трудно сдерживать, Нед откинул одеяло и сел. Он задрожал, приятно удивленный тем, что в середине июля может быть так прохладно. Серый свет за окном становился все светлее, и вдали, над лугом, Нед увидел низкий утренний туман. Он натянул голубые джинсовые шорты и рубашку, выскользнул из своей комнаты и на цыпочках дошел до лестницы. Дом казался огромным и пустым. Было очень тихо. Он осторожно спустился по лестнице, держась за перила и стараясь не наступать на скрипучие ступеньки. Он не хотел разбудить своих родителей.

Электронные часы на кухне показывали 6:13. Нед выпил стакан холодного апельсинового сока и потом, сам не зная зачем, спустился в подвал и взял один из отцовских топоров. Он был немного тяжелый, но удобно лежал в руке. Пару минут Нед простоял в прихожей, не понимая, что он делает. А потом он оказался у задней двери, тихонько открыл ее и вышел на улицу.

Он хотел изрубить что-нибудь топором, хрясь-хрясь-хрясь… И теперь он видел, что именно. Пугало. На этом поле больше никто ничего не выращивал. Пугало было лишним, бельмом на глазу. Кроме того, оно беспокоило Неда почти каждую ночь. Ему казалось, что оно танцует и показывает на окно его спальни. Нед пытался игнорировать его и не смотреть, но как можно было сдержаться? Это было невозможно. Теперь он решит эту проблему. Нед двинулся через лужайку к полю, где стоял раздражавший его объект. Мокрая трава приятно щекотала его босые ноги.

Я иду, мистер Пугало.

Видишь, я иду.