Фантом ручной сборки

Двигалась она хоть и Медленно, но довольно резво, и лицо у нее при этом было жутко сосредоточенное. Верлецкий дико озадачился. В сущности, он знал всю ее историю от начала и до конца, включая говорящую собаку. Ничто в этой истории не предвещало подобного развития событий. Возможно, случилось еще что-то, о чем он не знает?

— Не волнуйтесь, — широко улыбнулся он. — Вероятно, она готовит какие-то спортивные соревнования, просто репетирует. Она же руководит спортивным центром!

— Но почему она так страшно хохочет? — поразился один из дядюшек, сделав большие глаза.

— Какой ты темный! Она регулирует дыхание.

— А с помощью ложки И кружки, — предположила Марфа, — отбивает ритм.

— Какой интересный подход, — пробормотала старшая из кузин-овец. — Наверное, в этом центре так необычно!

Пока они обсуждали Ингу, та добралась до низкого заборчика, сгруппировалась и внезапно, словно гигантская жаба, сиганула в лес.

— Куда это она? — шепотом спросила Татьяна, завороженно глядя на то место, где еще секунду назад находилась ее будущая невестка.

— Размяться, вероятно, хочет, подышать свежим воздухом, — ответил Верлецкий и быстро вышел, Набросив куртку, он широким шагом направился вслед за Ингой. Его «суженая», конечно, далеко не ушла, а когда услышала позади треск веток, свалилась на землю, продолжая, впрочем, неутомимо колотить ложкой по кружке.

— Эй! — позвал Верлецкий, приблизившись сзади.

— Ха! — крикнула она громко. — Ха-ха!

— Ты что, в самом деле чокнулась?!

Инга немедленно перевернулась на спину и уставилась на него.

— Это ты? — спросила она шепотом.

— Зачем ты тут изображаешь китайских десантников, высадившихся под Рязанью? Что это за «ха-ха»?

— За мной пришел дух Артонкина! — плаксиво сообщила она.

— И где же он?

— Ждет меня в трех соснах.

— С чего ты взяла?

— Вот. —'— Она протянула ему визитки, собранные в саду. — Это его почерк, — Тьфу, — сказал Верлецкий. — Значит, он живехонек и не сгорел ни в какой машине.

— Но зубы! — возразила Инга. — На месте аварии нашли его зубы!

Верлецкий некоторое время молчал, потом сказал:

— Хорошо. Пойдем к трем соснам и поглядим, что там такое.

— Только по пути надо громко смеяться.

— Если мы вдвоем будем идти по лесу и громко хохотать, моя мать вызовет «неотложку». Вставай немедленно, а то заболеешь.

Он отобрал у нее кружку и поднял с земли, держа за обе руки.

— В меня могут выстрелить!

— Вряд ли, — покачал головой Верлецкий. — Один раз уже стреляли, снайпер наверняка скрылся. Интересно, в кого он метил?

— Может быть, в дух Артонкина? — предположила Инга, продолжая трусливо оглядываться.

— Если это был дух, с ним ничего не случилось.

Кстати, что это у тебя на шее?

— Это? — Инга прижала оберег ладошкой. — Так… Украшение.

— Все секретничаешь, — хмыкнул он. — Постарайся держать себя в руках. Нам предстоит еще пережить десерт — и можно ехать. Кстати, как у тебя дела с этим… Троепаловым, кажется?

— Треопаловым, — поправила Инга. — Он пригласил меня на ужин.

— Красиво живешь, — подхватил Верлецкий. — Со мной обедаешь, с Треопаловым ужинаешь…

— Но с тобой у нас все понарошку, а с ним нет.

Они дошли до трех сосен, убедившись, что там никого нет, и возвратились в дом. Все семейство бурно обсуждало различные методики поддержания физической формы.

— Классно у вас получается! — похвалил Ингу один из дядюшек. — Прямо концерт!

Верлецкий полагал, что это было больше похоже на припадок, но вслух ничего говорить не стал.

* * *

Инга и так сидела красная, словно узбекский томат, Вероятно, до нее только теперь дошло, как она выглядела со стороны.

После обеда всем предложили выпивку, и пока Верлецкий решал какие-то вопросы по телефону, запершись в библиотеке, Инга расслабилась, выпив все, что ей поднесли. В конце концов ее развезло, и, когда Верлецкий возвратился, она уже рассказывала всем про говорящую собаку.

— А она и говорит человеческим голосом: «Возьми меня к себе!»

Кузины-овцы глядели на нее во все глаза и тихонько блеяли.

— Инга особа весьма чувствительная, — пояснил, подходя, Верлецкий с такой жалостью, словно сообщал, что у его невесты нет уха. — Со всеми собаками в окрестностях дружит, подкармливает их. Очень привлекательная черта в женщине, не так ли?

Кузины, ненавидевшие собак, в том числе и проживающих тут лабрадоров, неискренне кивали. Когда наконец визит вежливости завершился, Ингу пришлось почти волоком тащить в машину. Она желала целоваться со всеми родственниками, а когда они кончились, переключилась на самого Верлецкого.

— Ты, кажется, влюблена без памяти, — сердито напомнил он и пристегнул ее ремнем безопасности. — В Треопалова.

— Н-да, он потрясающе целуется!

— О господи. Ты ведь не приняла его приглашение на ужин!

— Чтобы поцеловаться, не обязательно ужинать, — резонно возразила она. — Мы целовались прямо на рабочем месте. И нас едва не застукали.

— Ты рассказала ему? Про то, что творится?

— Только про Гладышевского, — Инга постаралась сесть поровнее. — И про того, беломордого.

С зелеными ногтями. Но Андрея это не слишком заинтересовало, надо признаться.