Фантомная боль

По дороге домой Настя свернула на бульвар и набрала громадный осенний букет. Кленовые листья светились, как сказочные фонарики, а мрачноватая ветка рябины в их золотом окружении выглядела драгоценной брошью. Великанской, усмехнулась девушка, вдыхая слабый, но острый запах и жмурясь от удовольствия. Даже прогуливая в давние-предавние времена школу, она не чувствовала такой пьянящей свободы, как сегодня, сбежав от непрерывно орущей племянницы. Бесцельно бродила по городу, любуясь своим отражением в витринах, заходила в магазины по пути – не потому, что нужно было что-то купить, а просто так, – пообедала в кафе, сопроводив трапезу бокалом шампанского – не потому, что хотелось выпить, а чтобы отпраздновать свой личный день независимости.

К вечеру раздражение окончательно улеглось, племяшка стала казаться милой и родной, Настя даже начала не без удовольствия представлять, как она растит и воспитывает девочку, водит ее в цирк, в кино и куда там их еще водят. В конце концов, дети ведь приносят радость, все так говорят, правда?

Нашаривая в сумке ключи, она улыбалась:

– Привет-привет-привет! Вот и я! Как вы тут без меня, не сильно шалили?

Татьяна Викторовна сунула ей в руки орущую Катюню:

– У вас ужасный ребенок, ему не няня, а психиатр нужен! Исчадие ада! – зло шипела няня, торопливо пытаясь привести в порядок изрядно встрепанные волосы и нашаривая ногой туфли. – За такое издевательство нужно в тройном размере платить, и то желающих не найдете!

Исчадие ада, вцепившись в Настину блузку, тут же переключилось из режима «сирена воздушной тревоги» в режим «дайте ребенку доплакать».

– Что такое? – ощетинилась Настя, рефлекторно прижимая к себе племянницу. – Вы же профессионал, разве нет? И не справились?

– Знаете, Анастасия, – женщина оскорбленно поджала губы, – я работала с самыми разными детьми, в том числе и беспокойными. Но вашу дочь не успокоил бы сам дьявол! – Она пулей вылетела из квартиры, оглушительно хлопнув дверью.

Настя, сбросив туфли, доплелась до комнаты и рухнула в кресло. Катя-Катерина, еще похныкивая, сосредоточенно изучала воротник ее блузки. Неужели успокоилась? Увы. Едва оказавшись в кроватке, девочка тут же начала новый концерт.

Заваривать чай и подогревать детское питание пришлось одной рукой, удерживая второй требовательную племянницу. Впрочем, в обнимку с теплой бутылочкой Катюшка милостиво согласилась полежать – так уж и быть! – и в кроватке. Настя наблюдала за ней, едва дыша, – вдруг опять заревет.

Наконец крошечные ручонки разжались, опустевшая бутылочка, откатившись, стукнулась об ограждение кроватки, а Катенька, продолжая почмокивать, вроде бы заснула.

Неужели вот это и есть то самое счастье иметь детей, размышляла Настя, наводя хоть какое-то подобие порядка. Ведь зачем-то люди заводят этих маленьких спиногрызов, да еще и радуются. Мазохизм какой-то. Тут не знаешь, как с ума не сойти, а они радуются.

Настя откинула колеблемую не по-осеннему теплым ветром штору и прислонилась к распахнутой створке, бездумно глядя вниз. Редкие прохожие казались фигурками из кукольного театра… А может, это выход? Туда… Вот все эти куклы всполошатся, если на них сверху шмякнуться! Забегают, засуетятся. А без толку! С двенадцатого этажа не то что не выжить, останки от асфальта лопатой отскребать придется. О девчонке найдется кому позаботиться, пусть вон отца разыщут, если больше некому.

Она не могла оторвать взгляд от тротуара внизу. Может, и вправду…

Словно подслушав ее мысли, Катенька проснулась и тут же снова заголосила.

– О чтоб тебя! – прошипела Настя, отбрасывая штору. – Тоже из окна хочешь?! Может, тебя туда уронить? Нечаянно.

Девушка взяла племянницу на руки и, всхлипывая от жалости к себе, вернулась к окну. Не укачивала, не уговаривала, просто держала. Как куклу.

Бессмысленную, безмозглую куклу, только и умеющую что орать.

Тихий мелодичный перелив дверного звонка шарахнул по натянутым нервам, как удар. Кого там еще черт несет на ночь глядя? Катькины вопли кому-то, видать, надоели. А я что, виновата, что ли?

Рывком распахнув входную дверь, Настя, даже не глядя, кто там стоит, рявкнула сквозь слезы:

– Убирайтесь к черту!

– Так вот она какая, наша общая бессонница, – улыбаясь, сказал симпатичный блондин в яркой гавайке, шортах хаки и шлепанцах на босу ногу.

Шлепанцы Настя заметила, потому что правую ногу мужчина поставил под дверь, не давая ее захлопнуть.

– Я что, неясно выразилась?! – взревела девушка. – Убирайтесь! А если вам детский плач спать мешает, купите снотворного, заткните уши, залезьте в скафандр! Это ребенок, ясно?! – орала она, не в силах остановиться. – Дети имеют обыкновение плакать, ясно?! Так что терпите или меняйте квартиру! Уберите ногу!

– Вы меня не помните? – Мужчина продолжал улыбаться, точно Настя осыпала его не бранью, а любезностями и комплиментами. – Я Денис, можно просто Дэн, ваш сосед снизу. А вы Настя. – За ногой последовало плечо, теперь он стоял поперек дверного проема, прислонясь к косяку.

– Что вы себе позволяете?! – почти взвизгнула Настя, пытаясь перекричать Катюшины вопли, и неожиданно всхлипнула.