Фантомная боль

Может, им нужны его профессиональные способности? Тоже маловероятно. Антон отдавал себе отчет, что он далеко не гений, что таких полным-полно, и ничего не стоит найти приличного системщика, да еще и с хорошими рекомендациями.

Сначала им владело любопытство. Потом стало преобладать уныние и страх. «Выдержка» в камере давала свои плоды…

Принесли обед. Вновь потянулись часы одиночества и ожидания неизвестно чего. Антон пытался переключиться на какие-нибудь полезные или хотя бы нейтральные раздумья, но мозг сопротивлялся и упрямо возвращался все к тому же.

Когда на улице уже стало темнеть, в коридоре раздались шаги и замок звонко щелкнул, открываясь. Угрюмый охранник с глыбообразной фигурой и непроницаемым лицом повел его по коридору, сцепив руки магнитной защелкой. Антону было дико осознавать, что на него — на него! — надели наручники.

Место, в которое его привели, было уже настоящей комнатой для допросов. Голые стены, окошко, два стула и два стола, привинченные к полу.

— Жди следователя, — соизволил объяснить охранник и закрыл за собой дверь.

Ждать пришлось долго. Явно временем здесь не дорожили. А может, специально делали так, чтоб у Антона была возможность хорошенько испугать самого себя всякими догадками. Он успел подготовиться к тому, что сейчас придет скучный человек с чужим, казенным лицом, разложит бумаги или электронный блокнот, и машина правосудия начнет свою долгую обстоятельную работу.

Антон ходил взад-вперед по комнате, пользуясь тем, что никто за ним не следит и не запрещает делать что вздумается. Потом дверь открылась, и вошел Брусов.

— Скоро придет следователь, — сказал он, усевшись на стул и заложив ногу за ногу. — А пока мы можем немного поговорить. Ты не возражаешь?

Вопрос был идиотский. Антон лишь вяло пожал плечами.

— Я хочу сказать, — продолжал Брусов, — что закон, конечно, для всех один, но иногда для разных людей можно допустить разные толкования. Соображаешь? Мы можем найти с тобой общий язык — и пойти на некоторые уступки. Но и ты должен пойти нам навстречу.

— Если вы хотите, чтоб я стал стукачом, — быстро сказал Антон, — зря теряете время. Я — сам по себе. Мне не на кого доносить, и я мало что знаю.

— Ты слишком шустро соображаешь, — усмехнулся Брусов, и его лицо-булыжник на мгновение изменило форму. — Я тебе пока ничего не предлагал. Подумай-ка сам, что лучше — три года тюрьмы или один год контракта с ЭКОПОЛом?

— Контракт? — изумленно переспросил Антон.

— Вернее сказать, устный договор. Устный договор с жесткими условиями. И с вознаграждением по истечении срока.

— А что?..

— Не спрашивай, что нужно будет делать. Я тебе все равно пока этого не скажу. Могу тебя заверить, что ты будешь проводить время с определенной пользой для себя, сносно питаться, иногда совершать прогулки и развлекаться по своему усмотрению. В любом случае, это интереснее, чем тюрьма.

— Иногда совершать прогулки?

— Больше я не скажу ни слова. И поторопись с ответом. Скоро придет следователь, и тогда ничего нельзя будет изменить.

Ошалевший Антон попытался хоть что-нибудь выспросить, но майор демонстративно отвернулся к окну и замолчал.

Хотя Антон и был готов к подобному повороту, все равно он оказался сбит с толку. Обрывки мыслей никак не хотели соединяться в единое целое, и только где-то на заднем фоне маячило нечто невообразимое: ЭКОПОЛ желает заключить с ним договор!!! Пусть даже и устный…

Но, похоже, непростой это договор. Иначе не было бы таких премудростей. А может, послать их к черту с их загадками, наверняка ничего хорошего они не предложат…

Брусов встал и посмотрел на часы.

— Подумай: сейчас ты можешь встать и уйти со мной. Домой тебя не пустят, но в любом случае у нас тебе больше понравится, чем здесь. Я имею право сказать охране, что беру тебя для оперативной разработки.

Антон никак не мог решиться.

— Если не желаешь отвечать — я пошел. Мне не хочется объясняться со следователем. И пропадай ты пропадом…

Но он не торопился выходить. Воцарилась тишина — такая напряженная, что готова была порваться, как струна, и больно ударить…

Стало слышно, как в соседней камере грохнула дверь и охранник крикнул кому-то: «На выход!»

— Хорошо, — услышал Антон свой голос.

— Ну и правильно, — оживился Брусов. — Пойдем, только быстро.

Антон шагал за майором по гулким коридорам, опустив глаза. Решетки перед ними открывались и тут же с лязганьем захлопывались сзади. Они уже миновали тюремную часть здания и теперь спускались по лестнице. Брусов здоровался со встречными, Антон же смотрел только под ноги. Он чувствовал на себе подозрительные взгляды, ему было очень неуютно, казалось, все догадываются, что его незаконно вытащили из камеры и хотят использовать для каких-то сомнительных целей.

На нижних этажах было прохладно и чуть сыро, чувствовалась близость подвала. Возле одной из дверей Брусов остановился и, достав из бумажника чип-карту, открыл замок.

— Жди меня здесь и не вздумай шуметь. Не хватало только, чтоб тобой заинтересовались посторонние…

— Долго ждать?

— Сколько придется, столько и жди. Нам торопиться некуда.