Фантомная боль

- Никакой это не шпионаж! - не выдержал Антон. - Просто у моей одноклассницы пропал в армии брат - писем от него не было, а на запросы никто не отвечал. Она попросила меня помочь, и я запустил в сеть эту "искалку". Оказалось, он лежит в фельдшерском пункте дисциплинарного изолятора с менингитом, а его лечат от воспаления легких. Если б я его не нашел...

Шевцов остановил его жестом.

- Не сомневаюсь в твоих благородных побуждениях, но проникновение в закрытую сеть - уголовное преступление. И мы обязаны принять меры, разве не так?

Антон помотал головой, будто избавляясь от наваждения. Он не знал еще ни одного случая, чтоб кого-то наказали за такую мелочь. Ну почему эта напасть свалилась именно на него, а не на любого из сотен хакеров, которые ломают сети и делают на этом деньги?!

- Но это еще не все, - печально улыбнулся Шевцов. - Шесть месяцев назад в глобальной сети "Интеграция" обнаружена программа для взлома графического мультиредактора "Супермодель". Редактор является интеллектуальной собственностью ростовской фирмы "Магнетик" и защищен четырьмя патентами. Программа-взломщик, как ты догадался, тоже твоего ума дело, это неопровержимо подтверждает анализ.

- Ну и что такого, - сказал Антон, вспоминая, что действительно как-то раз изготовил такую штуку по просьбе своего приятеля из Махачкалы и отправил ему электронной почтой.

- Мало ли что я ломаю в своей Системе, - продолжал он. - Это не преступление. Если надо, заплачу штраф.

- Нет, - тихо усмехнулся Шевцов, переглянувшись с майором. - Штрафом ты не отделаешься. Программа обнаружена не в твоем личном сервере, а в глобальной сети. А распространение инструментов для взлома - уже уголовная статья, и ты знаешь об этом.

Антон почувствовал удушье. Он понял, что его самым подлым образом подставляют. Но зачем?! Из всех хакеров он самый безобидный. За что прогневалось на него - слабого, незаметного и небогатого человека такое могучее ведомство, как ЭКОПОЛ ?

- Да за эти статьи уже сто лет никого не наказывают, - пробормотал он, пытаясь слабо сопротивляться.

- Что значит "не наказывают"? - возразил Шевцов, обменявшись ироничной улыбкой с Брусовым. - Никто не отменял этого закона, хотя допускаю, что он несколько морально устарел. То, что мы порой сквозь пальцы смотрим на некоторые подобные нарушения, - так это лишь из-за нехватки времени. У нас полно и более серьезных дел. Однако данное преступление мы выявили и обязаны принять меры. Оставим бессмысленные споры. Закон известен, доказательства налицо. В любой момент тебе можно предъявить обвинение и возбудить уголовное дело. Тогда, конечно, прощай квалификация, прощай надежда на приличную работу и так далее...

Антон вдруг понял, что Шевцов издевается. Он говорил эти прописные истины простым, ясным языком, разъяснял и разжевывал их сверх необходимости, а в глазах его стояла усмешка. Он что-то недоговаривал. И предоставлял возможность Антону самому догадаться, что именно.

- По моим прикидкам, тебе грозит не меньше трех лет заключения. Поверь, в наших силах сделать так, чтобы суд отнесся к твоим проделкам с полной серьезностью. Ведь если покопаться, можно найти еще что-то, помимо этих двух несчастных "ломалок"? То, что ты сегодня учинил на рынке, - это, конечно, мелочь, но и ее можно представить, как, ну, скажем, воспрепятствование деятельности должностного лица. Это еще одна уголовная статья...

"Посадить можно кого угодно, - устало подумал Антон. - И за что угодно. Но почему именно меня?"

- Так, сегодня уже поздно, - продолжал Шевцов. - Ночь ты проведешь в изоляторе - вот постановление на задержание. Майор Брусов тебя проводит. А завтра придет следователь и расставит все точки...

- Что вам от меня нужно? - решился спросить Антон.

В глазах Шевцова блеснул интерес.

- Ночь ты проведешь в изоляторе, - повторил он. - А завтра... Завтра поговорим.

x x x

Камера была самая обыкновенная. Без чрезмерных удобств, конечно, но и без грязи, вони и насекомых. Просто комната с голыми стенами.

Антон неподвижно лежал на кушетке и смотрел в окно. Там была видна стена противоположного здания и кусочек неба.

Ночью он не спал. Заснул уже на рассвете, а проснулся только днем. За все это время его ни разу не побеспокоили. Только сунули в кормушку блок пенопластовых коробок с едой.

Казалось, либо его просто забыли, либо выдерживают, как коньяк, чтобы довести до нужного состояния. Состояние у него и впрямь было паршивое, что и говорить...

Антон уже не сомневался, что ЭКОПОЛ ведет с ним какую-то игру. Можно предположить, что они хотят заставить его работать на себя. Но зачем? Связями в преступной среде Антон не обладал, внедряться и выведывать информацию не умел. И ничего толком не знал про теневой рынок и все прочее, что интересовало полицию. Ну, а стучать на Леденца мог и любой другой, без этих сложных процедур. На рынке очень многие держали "левый" товар и почти все друг про друга знали. Но даже если так, при чем здесь УЗТ?