Фантомная боль

Следующий салон был гораздо меньше первого. Кресла здесь располагались, как в вагоне - напротив друг друга, и между ними были установлены широкие столы со стеклянным верхом. Судя по всему, предполагалось, что здесь будет летающий штаб.

В дальнем конце салона торчала рыжая голова Леденца. Он сидел, раскидав по полу свои длинные неудобные ноги, и со своей обычной ухмылкой наблюдал за вошедшими.

Антон приблизился, лихорадочно соображая, что можно сказать в такой ситуации. Он не решился даже протянуть руку - вдруг Леденец не ответит на пожатие?

Но тот, напротив, первым разрядил обстановку.

- И ты здесь? - Леденец не выказал никакого удивления. - Ну, привет. Присаживайся.

Антон механически сел рядом, испытывая изрядную долю облегчения.

- Давно ты... здесь? - спросил он.

- Минут сорок вас жду.

- А вообще?

- Вообще? Десять суток в камере плюс сорок минут здесь. Учти, ничего рассказывать я не буду, старшие не велели.

- Да я и не собирался... - Антон умолк. На самом деле он собирался порасспросить Леденца, как же тот оказался под колпаком полиции и знает ли он о роли Антона в этом неприятном происшествии.

Пауза затянулась. Появилось ощущение, что встретились два совершенно незнакомых, чужих друг другу человека. Говорить о каких-то прошлых делах, спрашивать "как там наши" и "что новенького на рынке" язык не поворачивался.

Подошел Обжора.

- Ты, что ли, как там... Сосулька? Ириска?

- Леденец, - напряженно напомнил Антон, чувствуя, что Обжора специально заводит новичка, пробуя его на прочность.

Но Леденца не стоило заводить. Он и сам мог завести кого хочешь.

- Я - Леденец, - добродушно сказал он. - Любишь сладенькое? Можешь отсосать, если хочешь.

Обжора окаменел на мгновение, но потом снова расслабился и даже усмехнулся. Следовало понимать, новичок первую проверку прошел нормально. Однако Обжора не мог уйти оскорбленным и должен был сказать что-то в ответ.

- Смотри, как бы сам не отсосал, - ничего умнее он не придумал.

- Если только отсюда! - быстро нашелся Леденец и молниеносно достал из сумки две бутылки водки, стукнув ими друг о друга.

Звон привлек внимание Самурая и Печеного, которые копались в ящике.

- С понятием нам товарищ достался, - прокомментировал Сержант. Знает, с чего надо знакомство начинать.

- Потом познакомимся, - проворчал Самурай. - Сначала надо взлететь и разобраться с барахлом.

Обжора, довольный, что конфликт сам нечаянно разрешился, отошел и сел в кресло. Через несколько секунд самолет задрожал под нарастающий вой турбин - пилоты начали прогревать двигатели.

- Знаешь хоть, куда летим? - поинтересовался Антон.

- Слыхал, - коротко ответил Леденец.

- И что про это думаешь?

- Думаю, водку из бутылок пить будем или сбегать стаканчики поискать?

Антон разозлился. Он подавил в себе желание сплюнуть и уйти на другое кресло. Леденец всегда отличался странностями, но раньше эти странности принимали как черту характера. Теперь же Антон видел во всех его "закидонах" какие-то скрытые намеки. Разговор стал тяжел и неприятен, но его нельзя было обрывать до полного выяснения отношений. Антон обязан был понять, кто он для Леденца - товарищ по несчастью или доносчик и предатель. Без этого невозможно было даже выпить вместе, не то что участвовать в опасной операции.

- Где водку-то взял? - бессильно спросил он.

- Департамент Экономической полиции выдал под расписку, - сказал Леденец. - В качестве аванса. Сказали: возьми, расслабься перед дорогой, парень, да и друзей угости. Я взял. Разве можно отказаться от такой трогательной заботы?

И снова повисло молчание. Снова Антон начал злиться. Неразговорчивость товарища лишала его душевного равновесия, заставляла ерзать, суетиться, лезть с вопросами, заглядывать в глаза, ища ясности.

"Не знает он правды, - решил Антон. - Не стал бы Сергеев ничего ему говорить. Зачем вносить разлад перед таким делом?"

Он откинулся на спинку кресла, решив больше не лезть к Леденцу. И без того в душе уже темнел едкий осадок.

Двигатели завыли с повышенной силой, заставив самолет трястись мелкой дрожью. В невидимых динамиках щелкнуло, зашуршало, и чей-то строгий голос приказал всем пристегнуться. Никто из команды пристегиваться, конечно, не стал.

Самолет развернулся и помчался по полосе, издавая рев и свист тысячи ураганов. Когда он лег на курс, команда потихоньку зашевелилась в своих креслах, резонно решив, что теперь можно ходить, болтать, включать телевизоры и, конечно, пить водку, заготовленную новым бойцом.

- Сначала переоденемся, - напомнил Самурай.

Из ящика появились пластиковые мешки. Один из них Самурай бросил Антону, и тот увидел на нем свое имя, выведенное оранжевым фломастером.

- А это, наверно, тебе, - буркнул Самурай и бросил очередной мешок Леденцу. На мешке было написано "Гоблин".

- Чужая шкура... - горестно пробормотал Леденец.

Одежда на вид была бедной и ветхой. Но каждая вещь оказалась тщательно запакована в отдельный пакет из хрустящей непромокаемой бумаги, и даже шнурки на ботинках были скручены в аккуратные узлы, чтобы ненароком не запутались.