Фантомная память

– Нет, я сейчас не лягу, и прекрати диктовать, как мне жить, хорошо?

Она посмотрела в органайзере свое расписание на сегодня.

– В 15:00 встреча с журналистом из «Голоса Севера» для «MemoryNode», в 16:00 отдых в Свингедоу, потом в 17:00 работа в группе с доктором Ванденбюшем. Видишь? О каком сне ты говоришь? Мне надо двигаться вперед! Ты ведь знаешь, мы делаем успехи… Скажи, ведь знаешь?

Фредерик посмотрел в щелку между шторами и отметил, что белый «Пежо-306» в конце переулка с двумя полицейскими не сдвинулся с места.

– Но ты подвергаешь себя опасности! Он уже один раз похитил тебя – и сделает это снова! Я прослушал записанные разговоры! Тайны, десятичные знаки числа «пи», на стенах… в доме с привидениями в Эме.

На несколько секунд он в задумчивости умолк.

– Ты… Ты не должна пытаться выучить их, забудь, сотри, ради чего причинять себе боль? Мы вылечим твою руку. Пусть исчезнут эти следы у тебя на запястьях, и… и забудь об этих ужасах… Прошу тебя!

Манон вновь сверилась с органайзером. Ключевые слова, краткое описание ночи. А потом положила его перед собой на стол, предварительно заблокировав доступ паролем.

– Почему ты вечно его блокируешь? – взорвался Фредерик. – Ты же мне доверяешь, тогда зачем блокируешь? Зачем все эти трюки?

Манон только частично ответила на его вопрос:

– Понимаешь, «N-Tech» – это моя жизнь. Если пропадет его содержимое, я потеряю все. Мне уже удалось запомнить кое-что из того, что случилось этой ночью, Фредерик. Почему ты так настаиваешь, чтобы я их забыла?

Он воздел руки к потолку:

– Да чтобы защитить тебя, черт побери! Что я, впрочем, и делаю с самого начала. Почему, как ты думаешь, мы переехали сюда, в Лилль? Как ты думаешь, почему я увез тебя подальше от мамы? Да только для того, чтобы ты была в безопасности и я мог заниматься тобой! Ты думаешь, что преследуешь Профессора, но ты ходишь по кругу! Ну как ты, со своей амнезией, предполагаешь продвигаться вперед?

– Прекрати!

– Я уверен, именно рекламная кампания привлекла этого психа и спровоцировала твое похищение! Твои портреты расклеены по всей Франции! Нам было так хорошо здесь, вдвоем… Как, по-твоему, после всей этой рекламной шумихи я смогу защищать тебя?

– Защищать меня? Выходит, ты вообще не понимаешь, какая у всего этого цель? Что именно натолкнуло меня на мысль настолько… вложиться в «MemoryNode»?

– Нет. А что тут понимать?

«N-Tech» подал подряд три сигнала: два длинных и один короткий. Простой порядок, вроде азбуки Морзе, который установила Манон, – действие, связанное с каждой комбинацией звуков. Конкретно это означало: «Покормить Мирту». Манон сходила за сухим кормом и насыпала его в миску, на дне которой было маркером написано: «11:30 и 19:00». Пакет был почти пуст. В электронном списке покупок Манон отметила ячейку «корм для Мирты».

Она закончила и повернулась к Фредерику, опустив вдоль тела руки со сжатыми кулаками.

– Что тут понимать? Хочешь, чтобы я тебе объяснила? Эта программа, эти рекламные изображения – именно то, чего мне хотелось больше всего на свете! И вот наконец я этого добилась!

Фредерик подпрыгнул на месте, словно кошка:

– Неправда! Не говори мне, что вся воля, которую ты проявляешь, чтобы двигаться вперед, направлена на…

Манон закричала:

– Да! Я специально выставила себя на всеобщее обозрение! Потому что хочу, чтобы он высунул нос! Я хочу, чтобы он вернулся!

Фредерик ошеломленно смотрел на сестру. Он никак не мог смириться с мыслью о том, что они с доктором Ванденбюшем позволили одурачить себя, что Манон, несмотря на болезнь, все это время упорно преследовала свою безумную и самоубийственную цель.

Наконец он опомнился и постарался перекричать Манон:

– Неужели ты думаешь, что сможешь в одиночку противостоять ему? Но это же глупо! Он похитил тебя, он мог тебя убить!

Манон решительно вышла из кухни, миновала гостиную, длинный коридор и направилась к тяжелой металлической бронированной двери. Заглянув в «N-Tech», она набрала четырехзначный цифровой код, дверь открылась.

Письменный стол, стул, компьютер, четыре стены…

Четыре бетонные стены без окон, от пола до потолка оклеенные листами бумаги: белыми, зелеными, оранжевыми, красными. В зависимости от важности факта. Сложная сеть сведений, полная раскладка жизни на бумажках и постоянная озабоченность точным указанием времени. Часы над дверью отмечали секунды назойливым одуряющим тиканьем.