Фантомная память

Тихо урча, машина миновала автосервис, который словно витал в воздухе, как загадочный источник света из фильма Спилберга «Близкие контакты третьей степени». Они подъехали к парковке для легковушек.

Манон нахмурилась:

– Мне кажется, туалеты на противоположной стороне.

– Не важно, меня вполне устроит дерево. Если хочешь, в бардачке есть печенье, – сказал Тюрен, надевая косуху. – Я сейчас…

Манон потерла руки и посмотрела в окно. Стоянка была почти пуста, только несколько грузовиков вдали. Мрачная картинка. Она почувствовала озноб.

Бардачок с грохотом захлопнулся. Девушка вздрогнула. Минутная паника.

Рука на ручке двери, листок формата А4. Направление Базель, с Тюреном. С Тюреном? Почему с ним?

Она бросила взгляд в зеркало заднего вида. Никого. Манон расстегнула ремень безопасности и повернулась. Асфальт, слева неподвижные грузовики, черная масса деревьев справа и две-три удаляющиеся точки на трассе.

Где Эрве Тюрен?

– Эрве? – Она поймала себя на том, что кричит, внезапно охваченная приступом страха.

Наверное, ушел в туалет. Или курит. Даже наверняка курит.

Ей захотелось включить радио, чтобы успокоиться. Но приемник не издал ни звука. Нет ключа зажигания. Так и должно быть? Почему она одна среди ночи сидит в чужой машине? Во что она снова ввязалась? Как? Зачем?

Перед ее глазами все завертелось. Она прижала ладони к ушам.

В тот момент, когда она уже решила было открыть дверцу и бежать к грузовикам, появился лейтенант, держа косуху под мышкой, и сел в машину.

– Что я здесь забыла? – сквозь зубы пробормотала Манон. – Ты должен был оставить мне записку! Я думала… Никогда больше так не делай!

Он взлохматил ее черные волосы. Манон заметила в его глазах нездоровый блеск.

– Я бы мог сделать то же самое снова через пять минут, если бы захотел. Потом повторить еще через десять. Выйти, спрятаться, наблюдать за тобой, как только что, а потом вернуться и напугать тебя. Развлечься.

– Наблюдать за мной? Что ты…

– Я бы мог оставаться здесь целую вечность и каждый раз говорить тебе, что мы только что приехали. Я мог бы говорить тебе страшные непристойности. Например, обзывать тебя грязной шлюхой или… – Он сунул руку в карман и помахал перед ней кусочком черного кружева. – Заставить тебя сожрать собственные трусики, но…

Он вдруг хлопнул кулаком по приборной доске.

– Ууу! – крикнул он, пряча ее трусики в карман.

Манон, задыхаясь от ужаса и отвращения, подскочила на своем кресле:

– Что… Что происходит? Что мы здесь делаем?

– Писаем. Ты что, забыла?

Она стала озираться по сторонам. Почему ее сердце так сильно бьется? И откуда испарина по всему телу?

– Где мы?

Он стал поглаживать ее бедро. Манон крепко схватила его за запястье:

– Во что ты играешь? Даже не пытайся!

– Ты не можешь знать, что я ощущаю. Это… хуже, чем гангрена. Эта потребность… обладать женской плотью. Знаешь, я думаю, что мне оставалось совсем немного, и я бы оказался по ту сторону добра и зла. На темной стороне…

Он высвободил руку, положил ей на затылок и притянул Манон к себе.

– Граница такая хрупкая. Я так хорошо понимаю тех мерзавцев, которых сам преследую… Иногда я чувствую, что мы так с ними близки…

– Оставь меня!

В ее дрожащем голосе прозвучал страх. Она наедине с одержимым, который однажды уже пытался изнасиловать ее. Ей казалось, это было вчера.

Все начиналось сначала. В Тюрене просыпалось чудовище. Осознавая это, он все больше мрачнел.

Он даже не успел среагировать, как Манон локтем ударила его прямо в лицо и схватилась за ручку двери.

Все ее чувства сконцентрировались на одной цели: побег.

Внезапно ее ладонь замерла на ручке.

На руках проступили вены, глаза закатились, а мышцы судорожно напряглись.

Яркий голубой свет. Потрескивание электрических разрядов.

Она хотела закричать. Но из ее губ не вырвалось ни звука.

Несмотря на все усилия, она внезапно почувствовала, что не способна шевельнуть даже мизинцем. Кончик языка высунулся изо рта между верхними и нижними зубами. Невозможно втянуть его обратно.

Парализована.

Но в сознании. Снова чернота, отчужденность.

– Последний электрошокер «Taser», – шепнул Тюрен, вытирая текущую из носа кровь. – Пятьдесят тысяч вольт и парализация на добрых пятнадцать минут. Ни следов, ни физических последствий. Неплохая игрушка, верно?

Возле грузовиков никакого движения. Ни света, ни звука, ничего.

Он вышел, появился с пассажирской стороны и уложил Манон на заднее сиденье.

– Ты сделала мне больно, грязная шлюха. Ты действительно сделала мне больно!

Он достал из бардачка аптечку и заклеил разбитый нос пластырем. Затем вернулся, лег на Манон, запер дверцы и стянул с нее свитер, предварительно засунув свой язык в ее неподвижный рот.

Манон не смогла даже закрыть глаза.

– Я не буду в тебя входить, – шепнул он, облизывая мочку ее уха, – я только положу член между твоими грудями. Излиться на тебя…

Он медленно стал расстегивать ширинку, словно палач, готовящий свой инструмент.

– Потом я одену тебя, посажу вперед и преспокойно уеду отсюда. И ты ни о чем не вспомнишь.