Фантомы

Но улицу заполняли, переплетаясь друг с другом, тысячи мрачных теней, и разглядеть среди них что-либо не было никакой возможности.

Непрерывно выла сирена, отчаянно трезвонил колокол, и в довершение всего в городке замигал свет. Уличные фонари, освещение в домах и витринах магазинов – все это стало включаться и выключаться с такой скоростью, что от непрерывных вспышек закружилось и замельтешило в глазах. Скайлайн-роуд замелькала, как кадры в кино: дома словно бы подпрыгнули ближе к улице, потом отскочили обратно, снова скакнули вперед; тени заплясали как сумасшедшие.

Дженни, держа револьвер прямо перед собой, повернулась и сделала полный оборот.

Но если что-то и подбиралось к ним под прикрытием этой светлой свистопляски, то разглядеть она все равно ничего не смогла бы.

«А что, если, когда шериф приедет, – подумала Дженни, – он обнаружит посередине улицы лишь две отрезанные головы? Мою и Лизы».

Церковный колокол звонил непрерывно, и гул его становился все громче и громче.

Вой сирены становился все выше, от него сводило скулы, начинали болеть зубы и ныть кости. Казалось чудом, что до сих пор от него не разлетелось ни одно окно.

Лиза зажала уши руками.

Револьвер в руке у Дженни прыгал во все стороны. Держать его неподвижно у нее не было сил.

Все прекратилось так же внезапно, как началось. Смолкла сирена. Перестал гудеть колокол. Освещение зажглось и уже больше не гасло.

Дженни быстро пробежала взглядом по улице, ожидая, что сейчас должно произойти что-то еще.

Но ничего не случилось.

В городке опять все было тихо и спокойно, как на кладбище.

Неизвестно откуда снова налетел ветерок, и деревья дружно и ритмично закачались, словно пританцовывая под музыку эфира, недоступную обычному человеческому слуху.

Лиза потрясла головой, словно стряхивая с себя какое-то наваждение, и сказала:

– Такое впечатление, будто… нас пытались напугать, понарошку… дразнили нас.

– Да, дразнили, – согласилась Дженни. – И у меня тоже было такое впечатление.

– Играли с нами.

– Как кошка с мышкой, – тихо добавила Дженни.

Они стояли посередине погруженной в тишину улицы и не двигались с места, боясь, что, если опять сядут на скамейку возле полицейского участка, это может снова вызвать колокольно-сиренную какофонию.

И тут они услышали низкий рокот. На какое-то мгновение желудок у Дженни судорожно сжался, и она снова подняла револьвер, хотя и не видела вокруг себя ничего такого, по чему требовалось бы стрелять. Потом она поняла, что это за звук: так шумит мотор круто поднимающейся в гору машины.

Она обернулась и стала смотреть вдоль улицы. Шум моторов становился все сильнее. И вот из-за поворота у самого въезда в городок появилась машина.

На крыше у нее сверкали красные мигалки. Значит, полиция. За первой полицейской машиной шла еще одна.

– Слава богу! – воскликнула Лиза.

Дженни взяла сестру под руку, они отошли с мостовой на тротуар и встали перед полицейским участком.

Две бело-зеленые патрульные машины медленно проехали по пустынной улице и остановились под углом к тротуару прямо напротив деревянной скамьи. Их двигатели смолкли одновременно, и над всем Сноуфилдом снова повисла ночная тишина, так похожая на кладбищенское молчание.

Из первой машины вышел довольно красивый негр в форме помощника шерифа. Дверцу он оставил открытой. Он посмотрел на Дженни и Лизу, но ничего не сказал им: его внимание сразу же привлекла сверхъестественно тихая улица, на которой не было видно ни одного человека.

С другой стороны этой же машины, с переднего сиденья, выбрался еще один полицейский. Его песочного цвета волосы были растрепаны, глаза из-под тяжелых век смотрели так, что казалось, он вот-вот уснет. Он был не в форме – серые широкие брюки, бледно-голубая рубашка, темно-синий нейлоновый пиджак, – но к пиджаку был приколот полицейский знак.

Из подъехавших машин вышли еще четверо. Все долго стояли молча, не говоря ни слова, скользя взглядом по притихшей улице, домам и магазинам.

И пока ничто не нарушало это странно затянувшееся молчание, у Дженни возникло леденящее душу предчувствие, к которому она отказывалась прислушаться. Она была уверена – она чувствовала, нет, знала наверняка, – что не все из них выберутся отсюда живыми.

Глава 11 Рекогносцировка

Брайс опустился на одно колено рядом с телом Пола Хендерсона.

Остальные семеро – его подчиненные, доктор Пэйдж и Лиза – сгрудились перед деревянной загородкой полицейского участка Сноуфилда. Перед лицом смерти все молчали.

Пол Хендерсон был при жизни хорошим и добропорядочным человеком, и смерть его казалась всем бессмысленной и ужасной.

– Доктор Пэйдж? – позвал Брайс.

Она присела на корточки возле трупа.

– Да?

– Вы не переворачивали тело?

– Я к нему даже не прикасалась, шериф.

– Крови не было?

– Все было так, как вы видите. Никакой крови.

– Рана может быть на спине, – сказал Брайс.

– Даже если она там, на полу все равно должна быть кровь.