Фантомы

— Я тоже в нее не верю, — согласился с ним Флайт. — Я не утверждаю, что это создание есть нечто сверхъестественное. Напротив. Оно совершенно реально, это создание из плоти, хотя и не такой, как у нас. Это не какой-нибудь дух или призрак. Но... в определенном смысле слова... я считаю, что оно-то и есть Сатана. Видите ли, я считаю, что именно это создание — или другое, но похожее на него, тоже какой-нибудь чудовищный выходец из мезозойской эры — и вызвало появление легенды о Сатане, должно быть, в доисторические времена людям приходилось сталкиваться с подобными существами, и кто-нибудь из видевших его уцелел, выжил и потом рассказал другим. Естественно, что свои переживания и впечатления люди описывали тогда как умели — в привычной для них терминологии легенд и религиозных предрассудков. Я подозреваю, что демонические персонажи, которые есть в религиях всех стран и народов, в основе своей возникли из рассказов о таких вот, способных менять форму чудовищах. Рассказов, которые передавались устно через бесчисленные поколения людей еще задолго до того, как эти предания были запечатлены в иероглифах, летописях, а потом и в печатных книгах. Это должны были быть рассказы об очень редких встречах с настоящим, действительно настоящим и очень опасным существом... но рассказы на языке религиозных мифов и легенд.

Эта часть гипотезы Флайта показалась Дженни одновременно и сумасшедшей, и великолепной, крайне маловероятной, но по-своему убедительной.

— Оно каким-то образом впитывает, усваивает знания и все то, что есть в памяти тех, кем оно питается, — проговорила Дженни, — так что ему известно, что жертвы считают его Дьяволом, и оно получает какое-то противоестественное удовольствие от того, что само намеренно играет эту роль.

— Похоже, ему нравится над нами издеваться, — подтвердил Брайс.

Сара Ямагути заправила за уши длинные волосы и спросила:

— Доктор Флайт, а можно ли объяснить все это со строго научной точки зрения? Как живет это существо? Как оно функционирует в биологическом отношении? Какие у вас соображения на этот счет, как бы вы все это объяснили?

Но прежде чем Флайт успел ей ответить, появилось оно.

Металлическая решетка, закрывавшая вентиляционное отверстие, что находилось высоко на стене, под самым потолком, вдруг с громким хлопком сорвалась с крепивших ее винтов. Она перелетела почти через всю комнату, с грохотом упала на один из свободных столов, слетела с него вниз и, звеня и дребезжа, запрыгала по полу.

Дженни и все остальные, кто были в комнате, повскакали со стульев.

Лиза громко вскрикнула и вытянула руку, показывая на стену.

Из вентиляционного отверстия вываливалось оно, повисая на стене. Существо, способное менять свои формы, было темного цвета. Влажное. Оно пульсировало. Внешне оно напоминало здоровенную, блестящую, смешанную с кровью соплю, постепенно вытекающую из ноздри и повисающую на носу.

Брайс и Тал потянулись было за револьверами, но потом передумали. Они все равно ничего не смогли бы поделать с этим существом.

Оно продолжало вытекать из вентиляционного отверстия, переливаясь волнами, надуваясь и разбухая, увеличиваясь в объеме и вырастая в омерзительную шишковатую шевелящуюся груду размером уже с человека. Потом, не отделяясь от стены и продолжая выливаться из отверстия, оно заскользило по стене вниз. Теперь нижняя его часть уже большой кучей возвышалась на полу. По объему она была уже намного больше человека, а поток массы из вентиляционного отверстия лился не переставая. Существо становилось все больше и больше.

Дженни посмотрела на Флайта.

На лице профессора одно выражение почти мгновенно сменялось другим. Вначале на нем был написан ужас, потом любопытство, трепет, отвращение, потом снова благоговейный страх, ужас и опять любопытство.

Подвижная, непрерывно переливающаяся и вскипающая масса темной протоплазмы была уже сейчас величиной с трех или четырех человек, а из вентиляционного отверстия омерзительными, тошнотворными толчками вываливались все новые и новые порции этой гадости.

Лиза зажала себе рот и отвернулась.

Но Дженни не могла отвести взгляда от этого существа. Оно обладало какой-то странной, но несомненно притягательной силой.