Фантомы

Флайт рассказал об эскимосской деревушке Анджикуни, что находилась в пятистах милях к северо-западу от Черчилля — аванпоста канадской королевской конной полиции. В ноябре 1930 года, уже на склоне одного метельного дня, в Анджикуни забрел некто Джо Ла-Белль, франко-канадец, охотник и торговец, и обнаружил, что все жители деревушки куда-то исчезли. Все их имущество оставалось на месте, включая даже охотничьи ружья, которые ценились эскимосами очень высоко. Приготовленная еда была съедена только наполовину. Собачьи нарты стояли на месте (хотя самих собак не было) — значит, вся деревня никак не могла взять и почему-то переехать на повое место. Как потом описывал свои впечатления Ла-Белль, деревня показалась ему «мрачной и жуткой, словно кладбище безлунной ночью». Ла-Белль поспешил сообщить об увиденном королевской полиции в Черчилле, и та начала большое расследование, но никаких следов жителей Анджикуни так никогда обнаружить и не удалось.

Репортеры записывали или направляли на Флайта микрофоны своих диктофонов и магнитофонов, а профессор тем временем заговорил уже о своей гипотезе вековечного врага — гипотезе, вызвавшей в свой адрес столь ожесточенную и злобную критику. Среди слушателей раздались возгласы удивления, появились недоверчивые взгляды, скептические улыбки, но его не перебивали вопросами и никто не высказал прямо и открыто своего недоверия.

Едва только Флайт дочитал до конца заранее заготовленный текст выступления, как Сэл Корелло, нарушив свое же обещание дать потом журналистам возможность задать вопросы, схватил Флайта под руку и быстро вывел его в дверь позади возвышения.

При виде этого предательства журналисты взвыли от негодования и бросились к двери, пытаясь догнать Флайта.

Корелло и профессор вошли в служебный коридор, где их ждали несколько охранников. Один из них захлопнул и запер за вошедшими дверь, отрезав таким образом журналистов, которые с той стороны двери взвыли еще громче.

— Сюда, — показал охранник.

— Вертолет уже ждет, — сказал другой.

Они торопливо двинулись вперед, через лабиринты коридоров, переходов и залов, спустились вниз по бетонной лестнице, прошли через металлическую дверь пожарного выхода и оказались снаружи, на продуваемом ветром летном поле, где их ждал блестевший глянцевитыми боками голубой «Белл Джетрейнджер II», шикарный, хорошо оборудованный вертолет, предназначенный для деловых людей.

— Это вертушка губернатора, — сказал Корелло Флайту.

— Губернатора? — переспросил Флайт. — Он что, здесь?

— Нет. Но он предоставил свой вертолет в ваше распоряжение.

Они поднялись по трапу, вошли в комфортабельный пассажирский салон, и в тот же момент лопасти вертолета пришли в движение.

* * *

Прижавшись лбом к холодному стеклу, Тимоти Флайт смотрел, как Сан-Франциско уходил вниз и назад, скрываясь в ночи.

Флайт был возбужден. Перед тем как его самолет приземлился в Сан-Франциско, Флайт чувствовал себя вялым, полусонным и как будто извалявшимся в грязи, по сейчас все это прошло. Настроение у него было приподнятое, силы восстановились, мозг работал четко, и ему не терпелось узнать как можно больше обо всем, что происходило в Сноуфилде.

«Джетрейнджер» отличался хорошей для вертолета скоростью, и перелет в Санта-Миру занял меньше двух часов. Корелло — умный и приятный человек, с очень быстрой речью — помог Тимоти подготовить еще одно заявление для тех журналистов, что встретят их по прилете, и путешествие прошло незаметно.

С тяжелым и глухим стуком они приземлились прямо посередине огороженной забором стоянки позади здания полицейского управления, где располагался штаб шерифа округа. Корелло открыл дверцу и выскочил из пассажирского салона прежде, чем остановились вертолетные лопасти. Стоя прямо вод ветром от винта, он повернулся к дверце и протянул руку Тимоти, помогая ему сойти.

В отдалении, со стороны улицы, прижавшись к металлическому забору, шумела агрессивная толпа журналистов. Здесь их было даже больше, чем в Сан-Франциско. Они выкрикивали вопросы, нацеливая в сторону новоприбывших свои микрофоны и камеры.

— Сделаем заявление потом, попозже, когда это нам будет удобно, — обратился Корелло к профессору, стараясь переорать царивший вокруг шум и грохот. — Сейчас вас ждут в полиции, чтобы связать по телефону со Сноуфилдом, с шерифом.

Двое полицейских быстро провели Флайта и Корелло в здание и, миновав вестибюль, ввели в какую-то комнату, где их уже ждали. Сидевшего тут полицейского звали Чарли Мерсер. Это был рослый, мощный человек с такими густыми бровями, каких Тимоти Флайту никогда еще не доводилось видеть, и с энергичными деловыми манерами первоклассного секретаря какой-нибудь крупной компании.

Тимоти проводили к столу и усадили в кресло.

Мерсер набрал нужный номер в Сноуфилде и соединился с шерифом Хэммондом. Разговор переключили на громкоговорящую связь, чтобы Тимоти не надо было держать трубку и чтобы все находящиеся в комнате могли тоже слышать, о чем пойдет речь.

Как только шериф и профессор обменялись приветствиями, Хэммонд сразу же выложил новость, потрясшую всех: