Фантош

Неприбранная мертвечина четырёхдневной давности, среди которой робко пробираются тени. Кто порублен, кто удавлен, кто захлебнулся водой из лужи, а то и собственной кровью и рвотой. Упились багряного вина, по словам напыщенных грамотеев.

Город призраков. Призрачный Арканар.

Я спешиваюсь. Иду по трупам, машинально осеняя своим благословением тех, кто ещё жив. Бледный конь шествует в поводу, белый с тёмной оторочкой плащ вьётся за спиной по ветру, конец меча ведёт борозду в пахоте.

Дома ослепли и молчат — битые стёкла, покорёженные свинцовые решётки, рухнувшая наземь слюда, лопнувшие бычьи пузыри. Сорванные с петель, безъязыкие дверные проёмы.

Закопчённые стены Патриотического лицея. Языки сажи из-под оконных бельм. Пожарище на месте особняка дона Рулаты — по ощущению пустяк, комариная плешь, но именно с него дорога заметно ширится.

По ней я иду до королевского дворца. За мной следуют уцелевшие. Их больше, чем я думал.

Внутри дворца тоже смерти обоего рода.

— Что произошло? — спрашиваю, не оборачиваясь.

Высокопоставленному дону с готовностью отвечают.

После бунта и водворения орденских братьев жизнь вроде как налаживалась, начали ездить телеги. Но на следующий день после того, как трупы бунтовщиков кой-как прибрали, вмешались благородный Рулата. Дон Риба хотели забрать его девку, да ненароком подстрелили. Кто ж знал, что они этак взовьются и пойдут мечом махать направо-налево.

— Красиво шёл, я думаю, — говорю. — Направо махнёт — улочка, налево — переулочек. И всё по мрази, по мрази…

Проклятая начитанность лезет изо всех моих пор.

Хотел бы знать, помогло бы мне такое богатырство, когда отца, братишку. Ируну.

Не нужно ли было — рубить наотмашь, предавать огню, сбрасывать с дворцовых ступеней на копья и вилы ревущей толпы. Как густо шептал рядом с моим ухом дон Рулата, полагая, что я нарезался в зюзю, обмывая ту самую верблюжью покупку.

Мне указывали на самых главных покойников. Король и наследник убиты, трон пуст — ну, это никакая не новость. Дон Риба мёртв. Вага Колесо мёртв. Арата — пожалуй. Среди бывалых орденских офицеров много калек, немудрено и перепутать.

Благородного дона забрали свои, предварительно потравив дурманным зельем правых и неправых. Что без чужой помощи кое-кто из смертных перекинется на тот свет, богам в голову не пришло.

Боги носили золотой обруч с ируканским изумрудом. Золото практически без лигатуры, как и их фальшивая монета. Фальшивая — потому что не прошла через пробирную палату. Негодная — ибо стирается в обращении, пачкая руки, футляры и ткань. Зато это золото легко выследить и обезвредить.

И количество жёлтого металла в нашем мире не увеличивается. Я своим закалённым мечом разбил хитрый механизм ещё тогда, в хижине отца Кабаниса. Кажется, уже тогда я слышал от кого-то из знакомых «обручников» о величии и падении мифической спанийской земли, которая везла драгоценные металлы из заморских колоний в метрополию до тех пор, пока золото и серебро не стали в одной цене со свинцом.

Из чужих книг я узнал новый термин для этого: инфляция.

Святые братья были напуганы сошествием на Арканар магии. Бороться с тёмной силой никто из них не рискнул — это вам не ведьм жечь и книжников по заборам да кустам развешивать. И не рубить серых неучей в капусту. Отбывая за море, Орден оставил мне, боевому магистру и светскому кардиналу, часть войска по моему личному выбору. Я указал Ордену своих заложников, забыв упомянуть, что они спрятаны как нельзя более надёжно. Можно сказать, внутри скалы.

Вот ещё гарантия, что моих якобы аманатов не тронут. Плотские боги изменили личину, однако я не сомневаюсь, что они вернулись и служат.

И ещё один чужеземный термин: гарант безопасности.

Отец Кабанис, мой личный исповедник и конфидент — ну и чудище! — служит мне не за страх, а за совесть. Примерно с тех пор, как сочетал меня узами брака. Служит — за обещание почистить Весёлую Башню и нарастить, елико возможно, Астрологическую.

Пока я устроил в первой захоронение, обсыпав тела негашёной известью. От чумы и прочей заразы. Вторую велел разобрать по камешку — мало какой известняк и кирпич выдержат высокий температурный режим. Местные владельцы каменоломен и гончарен уже потирают лапки в предвиденье больших доходов. Самое первое моё строительство их изрядно обогатило.

Все мы учим новое слово: орфан. Сиротский дом на основе преобразованного и перестроенного Лицея.

Судить и обличать тех палачей, кто сохранил свою трепетную душонку, я побрезговал, хотя знаю многие имена и лица. Тот, кто прошёл через земной ад и получил в награду за это высокое право убивать убийц, пытать палачей и предавать предателей…

(Снова слова Рулаты — из шифрованного дневника. Рукопись не сгорела.)

…Тот искушён достаточно, чтобы не умалять и без того изрядно поредевшее население.

Ожидающий меня ад — не земной. Ибо я ведаю, что продавал душу дьяволу, — и познал всю тщету, всю горечь этого. Но вот эти иномирники… они ухитрились незаметно для себя сделать с душой то же самое — и не почувствовали никакой разницы.

Скажу более.