Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

– Это энергетические импульсы, воздействующие на промат. Впрочем, пока это лишь теория. Никто их так еще не использовал. Они невидимы, неощутимы, не… впрочем, там много «не». Экспериментально их получили при работе с космической энергией.

– Мы не сможем дотянуться до облаков и преобразовать космическую энергию в импульс, но мы сможем заставить Ленские Столбы звучать. Мы с Ваней сделали расчет и определили точки, на которые нужно подавать импульсы с вертолета. Для возбуждения определенного интервала промата, именно в них возникнет геометрическая область, благоприятная для открытия точки.

– Иными словами, мы откроем профессору Сайко дверь, – добавил Ваня-лэптоп.

– Я решил, что нам могут понадобиться зеркала, чтобы подавать сигналы с земли вертолету, и Разин уже привез их. В темноте отраженный от зеркала свет усиливается, пилот нас увидит. Можно начинать хоть сейчас. Вертолет будет в указанное нами время.

Денис встал.

– Значит, вечером всё решится?

– Это всё, что мы можем сделать, – кивнул Петрик.

35

– Десять, девять, восемь… – Ваня отсчитывал секунды до пуска сигнала с вертолета, напряженно вглядываясь в небо. Его охватило беспокойство – наверняка они что-то нарушают. Нарушают целостность Системы Текущей Действительности. СТД. Их не погладят по головке за то, что они делают. Если узнают. Интересно, узнают? Могут через спутник отследить. ФСБ работает четко. Ему еще и самому не совсем понятно, что именно здесь произойдет. Может, и не узнает никто… А если будет вспышка или какой-то атмосферный всплеск?

Интересно, сколько понадобится времени ФСБ, чтобы найти их? Пару десятков минут? Может, меньше. Они всегда рядом.

Семь…

Петрик вглядывался в серебристые облака – тонкие и прозрачные, как шелк. Сквозь них хорошо просматривались звезды, эти множества точек. То, что вверху, то и внизу. Точки. Матвей понял их суть, разглядел возможности пленки, разделяющей Землю и Космос.

Это неравная битва, человек и время. Один на один. И неизвестно, кто победит.

Время – тайфун, ветер, который бьет.

Шесть…

Что-то возникло в атмосфере. Славик смотрел на светящийся конус. Точка-вершина упирается в землю, основание теряется в небесных горизонтах – дьявольская воронка. Большой маленький взрыв, порождающий движение в пространстве-времени. Большой маленький взрыв. А иначе приблизиться к истине невозможно.

Он смутно понимал, что и как происходит. Сын просто смотрел и ждал отца. Ждал… чуда.

Пять…

Зыбкой темной полоской – река. Костик увидел, как по ней движется белый катер. Летит, словно на крыльях. Птица. Повернул к берегу, в их сторону. Неподходящее время для любопытных туристов.

Четыре…

Лариса сжала Славику руку, заглянула в глаза: «Всё получится!» Сказала наугад, просто чтобы поддержать. Она не знала, чего ждать. И вдруг спросила себя, словно в игре из детства – верю, не верю?

Скорее, не верила, такая уж она. Прагматик. Или романтик? Так, может, все-таки верила?

Три…

Денис ждал. Как там говорили «великие» – многие дела считались невозможными, пока они не были сделаны? Машина времени… ведь это только вопрос времени.

Два, один…

– С богом, – прошептал Ваня. – Теперь только он может нам помочь.

36 Каменный век

Это время.

Серебрится между небом и землей, проявившись во всплеске.

Баянист-время.

Нажимает нужные точки-кнопки, выдувая действительность из мехов пространства.

«Какое оно, время, на вкус?

Соленое? Нет, это на губах привкус соли.

А цвет, у него есть свой цвет? Или наш мир проявил его солнечной кистью?

Время шуршит, как песок. Или журчит, как ручей?

Несется локомотивом. Или парусом скользит в вечности?

Оно податливо. Или неприступно?

Прикасается к миру нежно или пальцем по стеклу?

Жесткое или упругое? Хищное?

Скользкое, липкое? Квадратами, бесформенной массой?

Косыми свистящими плетями? Вздыбленное, косматое?

Время-фурия.

Время-штиль.

Оно такое, каким кажется.

Время – мы сами. Это мы его создаем своим воображением. И нет представлений «правильных» и «неправильных», они все верны. Время – это граница между рождением и смертью».

Запрокинув голову, профессор Сайко смотрел на серебристые облака. Читал их, словно раскрытую книгу. А они сочились выбеленными нитями, тянулись, мерцали щупальцами, желая притронуться к его миру. Серебрятся облака – тонкая грань между небом и землей, им всё равно, что находится снизу, а что сверху. Это всего только верх и низ, два свободных конца, которые связываются в узлы и защепляются в петли, порождая границы между большим и малым.

Он скорее почувствовал, нежели увидел, слабый отблеск света на скале, чуть выше того места, где стоял. Удивился чему-то неведомому, замер, вглядываясь в мелькающие блики. Он – словно на палубе корабля, и шумит за бортом простор. Бьется, запутавшись в скалах-снастях, прозрачный воздушный поток. Серпантином убегает ввысь, теряется в облаках. Шагает туманным рассветом всё ближе и ближе, совсем рядом пульсирует в восходящем движении.

Неведомое всегда манит.