Фантум 2012. Локальный экстремум

– Чертов Кость! Пусть катится… да скажите же что-нибудь!

Непроницаемая, осуждающая тишина.

– Тетрадь сгорела… – сказал кто-то.

– Наверное, так будет лучше, – выдавил, наконец, Петрик и замолк. Подсознательно он ждал чего-то подобного, хотя знал, что сам бы ни за что не решился бросить чертежи в огонь. – Теперь-то нам никто мешать не будет. А Матвей всё восстановит, когда вернется. Всё! Нет никаких бумаг!

– Эти бумаги приносят несчастье, игрушка дьявола – этот прокол во времени. Весь мир сойдет с ума! – Славик уставился в огонь. – Гори всё ярким пламенем.

– Ты смельчак, Ник, – Денис хитро подмигнул, – счет ровный – два-два, приятель!

«Да уж, – подумал Ник, – не люблю зависеть от случайностей! Но, похоже, я снова в игре».

33 Каменный век

Они шли по лесу уже несколько часов. Профессор хромал, он опирался на крепкую палку, но это не спасало от боли. Нога распухла. Кусучие насекомые жужжали над головой, он уже и не отмахивался – не было сил.

Между ним и Лешем расстояние в несколько метров. Иногда оно увеличивалось – Матвей отставал, надо было внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на змею или не споткнуться о корягу. Однажды за ним погналось что-то мохнатое – выскочило из кустов и кинулось вслед. Он едва успел отдернуть ногу, оттолкнув палкой шипящий клубок, и тот прыгал вслед за ним еще несколько десятков метров, то ли на двух, то ли на четырех лапах.

Матвей напрягал зрение и слух, улавливая шорохи в лесу, и не хотел даже думать, что происходит в стороне от тропы.

В просвете мелькнуло что-то цветное, яркое, Матвею показалось – большая птица. Он чуть пригнулся, пытаясь разглядеть диковинное пернатое. Внезапно резиновая подошва предательски соскользнула на замшелом камне, и он упал со всего размаха в сторону от тропы, не удержался на склоне, покатился вниз.

Несколько секунд падения.

Взгляд выхватывал лишь отдельные кадры водоворота – небо, трава, деревья, и он вдруг погрузился во что-то холодное, мокрое, липкое. Грязь?

Попробовал подняться, но неожиданно ушел еще глубже. Ноги не чувствовали опоры. Руки в царапинах, на лбу наверняка ссадина. Еще не понимая, что случилось, попытался вылезти из тянущей вниз массы, но та со всхлипом увлекла его вниз. Профессора бросило в пот – трясина! Он закричал. Рванулся, но липкие болотные пальцы держали крепко. Откуда, откуда здесь трясина? Теперь он боялся даже пошевелиться, зная, что зыбкая топь потянет вниз.

По пояс в ловушке, осмотрелся – видимо, когда-то здесь протекала река. В нос ударил запах ила и тины. Вокруг шуршали крылья птиц.

Вверху на склоне росли деревья, но тут, в низине – только толстый ковер из трав и плетущегося кустарника. Он закричал. В ответ услышал резкие звуки – то ли визг, то ли лай. Он поискал глазами зверя и увидел на дереве двух обезьян. Одна висела на руке, ухватившись длинными тонкими пальцами за сук, другая сидела на ветке и кричала. Он почувствовал, что медленно погружается вниз.

– Матвей! – вверху появился Леш. Он что-то говорил, спускаясь.

Профессор закричал, предупреждая об опасности, но Леш уже остановился, осматриваясь вокруг. Косые лучи заходящего солнца касались склона, но низина была в тени.

Сайко подумал, как глупо будет умереть вот здесь, в первобытном болоте. Никто никогда не узнает, что случилось с ним.

Да полноте, кто вообще знает, что он сделал прокол во времени? А может, так и должно быть? Он не должен вернуться назад? Жизнь расставляет точки над i. Нет путешествий – нет временного коллапса? Похоронить его в болоте – это защитная реакция организма цивилизации.

Почувствовал, как погружается еще глубже.

Холод уже сдавливал, теснил грудь. Матвей понял, что остались считаные минуты. Он глянул вверх, на Леша – тот бегал по склону, хватаясь за тонкие стволы, и что-то кричал. Что может этот дикий получеловек? Если он, человек из двадцать первого века, растерялся, не знает, как можно выбраться из зыбкой каверны? Здесь нужно подумать, нужны смекалка и время, нужны знания местности, физики, психологии, нужны…

Можно не суетиться, всё равно ему никто уже не сможет помочь.

Неумолимо тянуло вниз. Кричали обезьяны, переходя с визга на свист – интересное у них пение, никогда не слышал, симпатичная парочка. Наверное, к ним подтянулись сородичи, из любопытства. Он видел, как метались по деревьям зверьки, обрывая с шумом листья и ветки.

Холод стискивал грудь. Огромная змея медленно струилась в трех метрах от него. Не сводила немигающий взгляд с человека. Наверняка ее укус смертелен.

Холодный обруч сомкнулся на шее. Смерть уже держала его за горло цепкими пальцами.

Он подтянул руки вверх, оставляя кисти над поверхностью.

Змея застыла на мгновение – маленькая головка качнулась и медленно ушла в сторону, не чувствуя рядом жизни.

Уже подбородок коснулся липкой поверхности. Страх отступил, опасность вдруг показалась очень далекой. Пришло ощущение покоя.

Он посмотрел вверх и нашел в кронах небо. Такое же, родное, знакомое. А каким ему быть еще? Что для неба миллионы лет? Миг.