Фарамунд

Ноги сами начали отступать назад. У крыльца оглянулся, осторожно поднялся. Скрип ступеней показался оглушительным. С сильно бьющимся сердцем прошел, пятясь и с рукой на мече, через пустой холл.

У самой двери стоял один из молодых, что пришел с последним набором. Фарамунд увидел остекленевшие глаза, застывшее лицо. Не веря себе, поднес к его лицу кулак. Юноша смотрел застывшими глазами, даже не моргая. Он спал стоя, спал крепко. Фарамунд задохнулся от гнева, набрал в грудь воздуха, собираясь заорать прямо в лицо этому придурку, грубо ухватил за плечо.

Плечо было застывшее, словно молодой воин был мертв, но кончики пальцев чувствовали тепло сильного молодого тела. Фарамунд ощутил, как воздух у него вырвался сквозь зубы. Страж стоял перед ним, похожий на вырезанный из дерева столб. В широко раскрытых глазах ничего не отражалось.

В череп ударил ужас. А если вот-вот одеревенеет он сам? Медленно пробежал вдоль стены, в голове мысли метались лихорадочно. Во всем огромном доме мертвая тишина. Странная гнетущая тишина.

В людской люди тоже застыли вокруг очага, как каменные изваяния. Свет от багровых углей падал на застывшие лица, делая их страшными и непохожими. Унгардлик опирался обеими ладонями о колени, словно вознамерился встать, но так и превратился в каменное изваяние.

Послышался далекий стук копыт. Фарамунд метнулся к окну. Лунный свет по-прежнему заливал двор колдовским светом. Стук копыт оборвался по ту сторону ворот. Судя по ржанию коней, с той стороны остановились двое всадников. Через мгновение над краем ворот показалась голова, Фарамунд рассмотрел белые пальцы, что ухватились за колья. Человек перемахнул ворота легко, на этой стороне присел до самой земли, но не упал, тут же метнулся к калитке, Глухо стукнул отодвигаемый засов.

Второй был намного грузнее, и, как показалось Фарамунду, значительно старше. Когда он ступил во двор, Фарамунд невольно протер глаза. Они совершенно не скрывались, даже мечи не вытащили из ножен!

Через двор пошли быстро, но без суетливости и, как он видел отчетливо, беспечно. Сердце застучало в страхе. Они знают, что в доме мертво. Значит, это они сделали, навели порчу... Или хотя бы только сон, но ему одному удалось избежать!..

Оба незнакомца шли к крыльцу. Фарамунд торопливо огляделся, бежать и укрываться уже некуда, сделал шаг назад, вжался в темный угол.

Ступеньки слегка заскрипели, на мгновение в дверном проеме вырос темный силуэт, тут же исчез, Фарамунд ощутил движение воздуха совсем рядом. Второй вошел следом, не дожидаясь знака от первого.

Привыкшие к ночи глаза Фарамунда видели, как оба прошли через холл к лестнице. Оба негромко переговаривались, явно не страшатся охраны...

— Здесь его нет, — донесся молодой голос. — Черт!.. Где же...

— Загляни в кладовку, — предложил старший. — Может, напился и лежит как свинья?

— Хорошо бы... А если к женщинам, это хуже...

— Что, впервые убивать и женщин?

— Да нет... к тому же их убивать не обязательно. Даже лучше! Найдут зарезанным в женской постели, тут же всем все понятно...

Послышался короткий смешок:

— Ну да, либо ревнивый муж отомстил, либо сама зарезала... Я так проделывал тоже. Но если ушел к женщине за пределы крепости?

— Он что, совсем дурак? Ему любую девку прямо в постель...

Фарамунд слушал, оцепенев. Они говорили на другом языке, странном и непохожем на языки герулов, готов или лангобардов. В этом языке ясно слышался шорох горячих песков, крики неведомых птиц и даже шипение огромных змей, невиданных в этих краях, но он, Фарамунд, понимает, все, о чем говорят!

Послышался стук упавшего стула, ругань младшего. Совсем не таятся, сволочи. Донесся раздраженный голос:

— Придется искать по всему дому.

— Насколько долго защита?

— Это знают Старшие. Но мы должны успеть осмотреть даже двор, если понадобится.

— Вряд ли такое раньше случалось!

— Да, но Старшие такие случаи наверняка предусматривают...

— Конечно, Старшие знают все.

В голосе звучало такое преклонение, что озноб снова побежал по спине Фарамунда. Этот человек говорил о неведомых Старших так, словно те не люди, а боги...

— Старшие знают, — повторил другой почтительно. — Не зря же они могут смотреть в наши черепа, как в раскрытые книги! Ты бы не знал, если бы мог читать в людских душах?

— Тихо, не смей такое даже думать...

Фарамунд с бьющимся сердцем на цыпочках выбежал во двор. В черепе билась о стенки паническая мысль: так вот что значило то странное ощущение, когда в черепе словно рылись чужие пальцы! Выходит, кто-то, в самом деле, рылся?

Лунный свет заливает двор, высвечивает каждую щепочку. С замирающим сердцем следил за крохотной тучкой, что ползла в сторону холодного сверкающего диска, но медленно, слишком медленно...

Стиснув зубы, он рискнул пробежать под стеной. Голова сама уходила в плечи, он чувствовал себя как улитка, лишенная раковины, мышцы спины сжались, готовые встретить болезненный удар сверху...