Фарамунд

— Эт другое дело, — бурчал Громыхало. Он неспешно бродил голым по комнате, искал разбросанную одежду, рассматривал брезгливо, что-то одевал, что-то отшвыривал. — Эт, как я понимаю, если в голову шибанет... то уже не до сна. Когда это самое, то и нормальный человек звереет... а уж наш рекс... гм... так и вовсе... Уже зверь, а когда озвереет, то...

Сонные Рикигур и Фюстель потащились к конюшне, а Фарамунд с Громыхало вломились к Вехульду. Тот спал в окружении полудюжины головорезов. Все из той группы, что когда-то бунтовала под его началом. Мелькнула слабая мысль, что хорошо бы разъединить их, чересчур тесная группа... но слабая мысль унесло ураганом ликования: вот-вот увидит Лютецию!

Громыхало расталкивал Вехульда, пинал его людей. Людская заполнилась злыми голосами, ворчанием. Застойный воздух заколыхался, запах потных тел стал угрожающе сильным.

Фарамунд в страстном нетерпении взглянул в черное окно. Громыхало показалось, что их рекс готов поджечь облака, чтобы над миром занялось кровавое зарево рассвета.

— Вставай, Вехульд, — приговаривал он. — Вставай, пьяная скотина...

Вехульд наконец сообразил, что это не сон, а, в самом деле, его пинают под ребра. Рука торопливо пошарила нож, тут свет упал на лицо толстяка, Вехульд вскрикнул:

— Громыхало, какого черта?

— Скоро рассвет, — сказал Громыхало издевательски. — Правда, сперва будет ночь, а потом как-нибудь... наверное, взойдет солнце. Так что вставай, седлай коня!

— Да ты с ума сошел...

Фарамунд обернулся от окна, в злом голосе сквозило жадное нетерпение:

— Да ладно, Громыхало. Пусть остаются. Возьмем по дороге Унгардлика, если не спит. А нет, поедем вдвоем.

Вехульд вскочил, он спал одетый, вчера свалился после попойки. Глаза сразу стали осмысленными.

— А куда хоть едем?

Он не поверил себе, когда их беспощадный вожак возвел очи к небу, а в суровом голосе Громыхало прозвучало благоговение:

— Встречать хозяйку крепости.

— Ого, — вырвалось у Вехульда. — Как такое пропустить!

Он исчез, как всегда умел исчезать, даже среди бела дня в лесу. Слышно было, как в черноте дворе орал, кого-то торопил, раздавал пинки.

Когда Фарамунду при свете факелов подвели коня, из схолы высыпали уже одетые и в полном вооружении воины. С другой стороны во двор спешно выводили оседланных коней. Вехульд, который все больше брал на себя обязанности начальника личного отряда вождя, решил, что их предводителю неприлично куда-либо одному или с двумя-тремя людьми. Мощь любого властелина должна быть зримой, не зря же конунга, по слухам, даже для купания в реке сопровождает отряд отборных воинов из самых знатных семей!

Выехали при свете факелов. Двигались словно жуки по дегтю, увязая в черноте, выплевывая влажный ночной воздух. Громыхало приотстал, шептался за спиной Фарамунда с Вехульдом. Фарамунд едва удерживался от страстного желания понестись вскачь, но в темноте конь наверняка сломает ноги, а он — шею. Двое воинов с факелами ехали по бокам. Конские копыта осторожно ступали по освещенному кругу, за которым — черная стена мрака, страха и острые зубы нечисти.

За спиной уже пошли шуточки: воины наконец проснулись, развеселились, теперь предвкушали близкую свадьбу своего вожака, а свадьба означает богатые пиры, раздачу подарков,

— А Унгардлика поставим хозяином на причале, — рассуждал Вехульд со вкусом. — Он такой тощий, как червяк, смотреть противно!.. А там отъестся, морда в дверь не будет пролазить...

— Что морда, — поддакнул Громыхало, — а какая будет задница?.. На рыбе можно нажрать не только харю.

— Задница — это да, — согласился Вехульд. — Когда щеки лежат на плечах — здорово, но когда задница...

Унгардлик ярился, но так беспомощно, что ржали даже обычно молчаливые и неулыбчивые Рикигур и Фюстель. В последнее время Фарамунд все чаще находил их возле двери своих покоев. Сами ли решили охранять вождя, или же заботливый Громыхало им велел, но теперь, куда бы Фарамунд не поворачивал, везде натыкался на их крепкие, готовые к схватке фигуры.

Внезапно Вехульд прервал хохот. Впереди горизонт окрасился багровым. И хотя разгорался восток, откуда должно подняться солнце, сердце Фарамунда тревожно застучало. Сперва небо должно посветлеть, а уж потом... Да и не при таких тучах...

— Что-то горит! — воскликнул Вехульд.

— Как раз в той стороне, — пробасил Громыхало глубокомысленно.

Фарамунд вскрикнул, пустил коня в галоп. Сзади загремели копыта, он чувствовал, как лавина тяжелой конницы несется по его следу, уже не разбирая дороги.

Зарево становилось все ярче, страшнее. Это был не град Свена, как вскоре понял Фарамунд, от сердца сразу отлегло. Пламя бушевало над одним из его сел. Правда, прямо перед самим градом, так что Свен должен явиться с минуты на минуту, наказать дерзких. Если не лежит как свинья в блевотине, нажравшись, напившись, забывая, что захваченное надо еще и уметь удерживать...