Фараон

— Их вам отдал лично царь Хатшепсут? — поинтересовался я.

— Нет, зачем царю вникать в такие мелочи, — удивился тот, — приказ, подписанный её именем мне передал казначей и великий управляющий дочери царя Нефруры, а также самый любимый придворный царя Хатшепсут — господин Сененмут.

— «Это ещё что за кадр? — удивился я, решив позже расспросить о нём у своих спутников».

— Мне вот интересно, насколько точно вы хотите соблюдать данный приказ? — вернулся я к разговору.

— Как можно более точно Твоё величество, — удивился военачальник, начиная подозревать, что мои вопросы идут неспроста.

— Ну просто у тебя так много людей, лошадей, а вокруг я бы не сказал, чтобы на земле лежало много еды, не говоря уже дровах, на которых вы готовили бы себе эту еду.

Его лицо слегка побелело.

— Что? В приказе не было пункта, как вы будите квартироваться? — с сожалением поинтересовался я, — или что еду будут доставлять вам из столицы?

— Обычно этим занимаются те, кого мы охраняем, — попытался выкрутиться он.

— Ну, а сейчас я не хочу вас кормить, — я широко ему улыбнулся, — и что ты сделаешь? Подашь жалобу царю Хатшепсут? Или тому наверняка достойному господину, который передал тебе приказ царя?

К военачальнику подошли его помощники, поскольку вода да, была для питья рядом и бесплатная, а вот что делать со снабжением небольшого войска, которое привело нас сюда? Вопрос был для них животрепещущий.

— Твоё величество, мы готовы выслушать твоё предложение, — впервые за разговор военачальник низко мне поклонился, осознав все перспективы нахождения здесь.

— Определи действительно необходимое количество людей для охраны, — жёстко сказал я, — чтобы ты мог выполнить приказ с одной стороны, а с другой мы могли всех вас прокормить. Ну и если я куда соберусь отъехать, я предупрежу тебя, чтобы не беспокоился понапрасну.

Он думал недолго.

— Это меня устраивает царь.

— Тогда сообщи мне количество оставшихся людей и животных, чтобы я составил общую смету расходов.

— Буду у тебя до заката солнца, царь, — он снова поклонился.

Вернувшись к шатрам, я позвал запыхавшегося Рехмира и передал ему наш разговор с военными. Он облегчённо вздохнул.

— О, чудесные новости царь, благодарю тебя, — он поклонился, — я уже думал, как распределить продукты правильно, а тут такое подспорье.

— Займись военными, когда прибудут, а я пока осмотрю поля, с которых мы будем питаться.

Он поклонился и крикнул, чтобы позвали управляющего поселением. Когда тот явился, мы пешком отправились к полям.

— На что уходит больше всего времени? — поинтересовался я у него, когда мы проходили мимо дозревающей пшеницы и ячменя. Я провёл рукой по колоскам, ощущая какие они тяжёлые, урожай в этом году явно будет хорошим.

— Твоё величество…, - начал он, но я его перебил.

— Можешь обращаться просто — царь.

Человек низко поклонился и продолжил.

— Царь, большой труд уходит на поддержание в порядке ирригационных каналов от Нила к нам на поля, а также ручной переброс воды из каналов ниже, в каналы выше.

— Покажи, — бросил я и он заторопился к работающим вдалеке людям, которые и правда, стояли по колено в воде и кожаными вёдрами снизу черпали воду с нижнего канала, а стоявшие вверху принимали на верёвках их, и выливали в верхний канал.

— Ясно, а что с самими каналами? Почему это просто ямы в земле? — поинтересовался я у него, — неужели нельзя сделать их более приличного вида? Хотя бы кирпичные.

Управляющий выпучил на меня глаза.

— Зачем?

— Чтобы они не размывались и не осыпались, — я посмотрел на него, как на идиота, — это же простейшие вещи.

— Царь, это слишком дорого для нас, — упал он на колени, — мы бедная община, а кирпичи делают только ремесленники. Мы не можем отдавать им большую часть своего урожая, меняя его на кирпичи.

— А куда вы его вообще тратите?

— Всё забирают сборщики налогов, для заполнения царских или храмовых хранилищ, — ответил он, — нам оставляют только на еду, в зависимости от количества людей в общине.

— А для посева на следующий год?

— Мы покупаем зерно там же, по двойной цене от сданного, — развёл он руками.

— У царя Хатшепсут всё же не всё в порядке в королевстве, — усмехнулся я, поняв из рассказа обычную истину. Города и деревня, что в мой век, что в этот, никогда не понимали друг друга. И та роскошь и довольствие, что я видел в Фивах, стоит только на этих людях, отдающих весь свой урожай, поскольку работают на землях, принадлежащих либо фараону, либо многочисленным храмам и сановникам.

— Когда сбор урожая?

— В начале четвёртого месяца перет царь, — ответил он, — после этого мы обычно занимаемся подготовительной работой полей к следующему разливу.

— Ладно, возвращаемся, я посмотрел то, что хотел, — сказал я, разворачиваясь обратно к огромному табору, который сейчас равномерно распределялся по всей территории, причём животных угоняли подальше от посевов.

— Рехмир! — крикнул я, позвав парня, бегающего от одной группы людей к другой.

Запыхавшийся, он подошёл ко мне.

— Бери этих двух себе в помощь, — я потыкал пальцем на Бенермерута и Меримаата, — а то они своими кислыми лицами мне всё настроение портят.