Фараон

— Должность визиря я тебе уже обещал, — улыбнулся я, — но есть то, чем я могу наградить тебя прямо сейчас. Отныне ты можешь смело носить титул «носителя опахала справа от царя».

Как мне рассказывал Бенермерут в одном из вечерних разговоров, это был самый высший титул, которым мог наградить царь своего приближённого, хоть и не дававший никаких особых привилегий или прав, но зато показывающий остальным, что перед ним полное доверенное лицо царя.

Челюсть у Рехмира отпала, он залился слезами и упал передо мной на колени.

— Так, радость твоя мне понятна, но ты правда заслужил, — я смущённо показал ему подняться, что он с трудом и сделал, всё ещё не веря случившемуся.

— А потому, как только подарок для царя Хатшепсут будет готов, — закончил я, — именно ты повезёшь его в Фивы и через дядю вручишь от меня. Нужно же мне поблагодарить её за окружающее меня великолепие.

Тут я иронично обвёл всё руками и добавил.

— Ну и у визиря оформишь там всё по правильному. Хочу, чтобы о твоём титуле узнали все. Пусть завидуют.

— Мой царь! Конечно! Я всё сделаю! — он плакал и всё никак не мог успокоиться от радости. Слуги его по моей команде увели в дом, чтобы он пришёл в себя, но только я повернулся лицом к кузне, как пришлось поднимать других, всё так же валяющихся на земле.

— Вставайте у нас похоже прибавилось работы, — проворчал я, — сначала себе сделаю сервизик, а потом можно и Хатшепсут.

Нужно ли говорить, что все тут же последовали за мной, с горящими фанатичным блеском глазами, чем меня даже немного напугали.

Глава 17

Среди блеющих коз, мычавших быков и гогота гусей, посреди пустых после уборки урожая полей в деревенской глуши, есть на отличном фарфоре золотой ложкой и вилкой, казалось самым настоящим извращением, но тем не менее в беседке, со столом и двумя лавками, мы сидели и молча наслаждались едой, закусывая лепёшками, сделанными из зерна урожая этого года. За столом разумеется были только люди из высшего сословия: я, госпожа Исида, Бенермерут, Меримаат, Рехмир и двое самых старших военных.

Все они аккуратно тыкали ножами в фарфор, боясь его расколоть.

— И правда просто чудо Менхеперра, — с лёгкой улыбкой обратилась ко мне госпожа Исида, — посуда, достойная самих богов.

— Золото и серебро мы не используем, поскольку так едят люди, так что я рад, что удалось воссоздать из земных веществ свою божественную утварь.

— Царь, я приказал всем мастерам, кто был с вами, поставить отдельный дом и охранять их, чтобы не сбежали, — сказал Рехмир.

— Весьма предусмотрительно мой друг, — я продолжал его смущать, при всех напоминая о его титуле, — когда кстати ты собираешься отправиться?

— Через неделю Твоё величество, — он осторожно посмотрел на меня, не вызовут ли его слова мой гнев, — как раз прибудут заказанные мной очень дорогие сундуки под посуду для подарков царю.

— Конечно, как посчитаешь нужным, — начал говорить я, как от реки раздались громкие звуки флейт, арф и горнов, а прибежавший возница одного из военных сообщил, что к нашей пристани причалил корабль.

Ну это мы и так уже поняли, поэтому отправили Рехмира узнать, кто решил потревожить наш ужин. Вернулся он быстро, объявив, что от царя Хатшепсут царю Менхеперра прибыли подарки по случаю праздника окончания сбора урожая.

— Подарки — это я люблю, — отложил я в сторону приборы и протерев рот льняной салфеткой, которую я предусмотрительно положил себе на ноги, словно нахожусь в каком-то дорогом ресторане, поднялся из-за стола.

Меня окружили военные и мы стали ждать, когда прибудет чиновник, который привёз дары. Вскоре появился и он, удивлённо осматриваясь кругом, но когда увидел меня низко поклонился.

— Твоё величество царь Менхеперра, долгих тебе лет жизни, — произнёс он очень краткое египетское приветствие, используемое при обращении к фараонам только от чиновников из высших слоёв общества или знатных семей. Они могли себе позволить такую краткость речи, опустив остальные многочисленные титулы. Я это сразу уловил.

— Приветствуем тебя в наших владениях, — поэтому сухо ответил ему я.

Он достал свиток пергамента и стал зачитывать.

— Милостью богов, царь Верхнего и Нижнего Египта, великая жена царя и супруга бога Амона, царь Хатшепсут приветствует своего царственного брата и в честь праздника окончания урожая шлёт ему дары в количестве, — тут он занялся долгим перечислением, так что я даже удивился от того, чего это мачеху и тётю по совместительству вдруг сподобило.