Фараон

За последние дни в храме Гора опрокинулся алтарь, в храме Исиды статуи богини лили слезы, а из храма Амона Фиванского и гробницы Осириса в Дендерах сообщали об очень дурных предзнаменованиях. По безошибочным приметам жрецы вывели заключение, что еще до конца месяца Египет постигнет какое-то большое бедствие. Ввиду этого верховные жрецы Херихор и Мефрес распорядились об устройстве шествий вокруг храмов и жертвоприношений в домах.

На следующий день, тринадцатого паопи, в Мемфисе состоялась грандиозная процессия. Бог Птах и богиня Исида вышли из своих святилищ. Оба божества направились к центру города, окруженные немногочисленной толпой верующих, преимущественно женщин, но им пришлось вернуться, так как горожане стали издеваться над ними, а иноверцы дошли до того, что начали бросать камнями в святые ладьи богов.

Полицейские не останавливали богохульников, а некоторые принимали даже участие в непристойных шутках. С полудня какие-то неизвестные люди стали распространять слухи, что жреческая коллегия не допустит никаких льгот для населения и даже готовит бунт против фараона. Под вечер у храмов стали собираться кучки рабочих; они свистели, ругали жрецов и швыряли камни в ворота, а какой-то святотатец на глазах у всех отбил нос у Гора, охранявшего свой храм.

Вскоре после заката солнца жрецы и их преданнейшие сторонники собрались в храме Птаха. Были там: достойные Херихор, Мефрес, Ментесуфис, три номарха и верховный судья Фив.

— Ужасные времена! — сетовал верховный судья. — Я знаю достоверно, что фараон хочет вызвать нападение на храмы и подстрекает к этому чернь.

— Я слышал, — подхватил номарх области Сэпа, — будто послан приказ Нитагору, чтоб он поспешил прибыть с новыми полками, как будто тех, что есть, недостаточно!

— Сообщение между Верхним и Нижним Египтом со вчерашнего дня прервано, — прибавил номарх области Аа. — По дорогам стоят солдаты, а галеры его святейшества обыскивают каждое судно, плывущее по Нилу…

— Рамсес Тринадцатый — не «святейшество», — сухо вставил Мефрес, — он не получил еще короны из рук богов.

— Все это были бы мелочи, — продолжал сокрушаться верховный судья. — Хуже всего измена. У меня есть основание предполагать, что многие младшие жрецы сочувствуют фараону и обо всем доносят ему.

— Есть даже такие, что обещали помочь войску занять храмы, — прибавил Херихор.

— Солдаты войдут в храмы! — воскликнул с ужасом номарх области Сэпа.

— Такой по крайней мере им отдан приказ на двадцать третье, — ответил Херихор.

— И ты, достойнейший, говоришь об этом спокойно? — удивился номарх Амента.

Херихор пожал плечами. Номархи переглянулись.

— Это уж мне совсем непонятно, — с возмущением возразил номарх Аа, — у жрецов всего несколько сот солдат, фараон отрезал нам путь в Фивы и подстрекает народ, а достойнейший Херихор говорит об этом, как будто приглашает нас на пирушку. Или давайте защищаться, если возможно, или…

— Или сдадимся «его святейшеству»? — спросил иронически Мефрес. — Это вы всегда успеете сделать.

— Но мы хотели бы узнать что-нибудь о средствах защиты, — потребовал номарх Сэпа.

— Боги спасут верующих, — ответил Херихор.

Номарх Аа всплеснул руками.

— Сказать откровенно, и меня удивляет ваше хладнокровие, — вмешался верховный судья. — Почти весь простой народ против нас…

— Простой народ, как ячмень в поле: куда ветер, туда и он, — сказал Херихор.

— А армия?

— Какая армия не падет ниц перед Осирисом?

— Знаю! — воскликнул, все больше раздражаясь, номарх Аа. — Но я не вижу ни Осириса, ни того ветра, который повернет чернь в нашу сторону… А между тем фараон уже сейчас привлекает ее к себе посулами, а завтра еще больше привлечет подарками…

— Страх сильнее посулов и подарков, — ответил Херихор.

— Чего им бояться? Тех трехсот солдат, что у нас есть?

— Они убоятся Осириса.

— Но где же он? — спросил, выходя из себя, номарх Аа.

— Вы все его увидите. И счастлив будет тот, кто ослепнет на этот день…

Слова эти Херихор произнес с таким непоколебимым спокойствием, что среди собравшихся воцарилась тишина.

— Что же нам в конце концов надо делать? — спросил после некоторой паузы верховный судья.

— Фараон хочет, — сказал Херихор, — чтобы народ напал на храмы двадцать третьего. А мы должны добиться, чтобы на нас напали двадцатого.

— Вечно живущие боги! — воскликнул опять номарх Аа, всплескивая руками. — Зачем же нам навлекать на себя беду, да еще на два дня раньше?

— Слушайте Херихора, — заговорил решительным тоном Мефрес, — и всячески старайтесь, чтобы нападение произошло утром двадцатого паопи.

— А если нас в самом деле разобьют? — растерянно спросил судья.

— Если не помогут заклинания Херихора, тогда я призову на помощь богов, — ответил Мефрес, и в глазах у него сверкнул зловещий огонь.

— Разумеется, у верховных жрецов есть тайны, которых нам, простым смертным, не должно знать, — сказал верховный судья. — Что же, сделаем, как вы велите. Вызовем нападение двадцатого. Только помните, наша кровь и кровь детей наших падет на ваши головы…

— Пусть падет!

— Да будет так! — воскликнули одновременно оба жреца.

А Херихор прибавил: