Фараоново племя

Усталый, продрогший Элиас приказал шоферу «домой». По дороге он вспомнил, что забыл пообедать, но заезжать в ресторан не стал — у кухарки наверняка найдутся хлеб, сыр и копченый окорок. …Или целое пиршество — едва открыв дверь, Хорн унюхал аромат грибного супа по-польски, тушеного мяса в горшочках и бог весть чего ещё. Квартира блестела, словно по ней прошелся целый отряд уборщиц — ни пылинки под шкафами и тумбами, ни паутинки на драгоценных чучелах, ни царапинки на паркете. У дружно щебечущих канареек в поилках текла свежая вода, на поддонах лежали можжевеловые опилки, а в кормушках золотилось конопляное семя. Подаренная птица висела над рабочим столом, на котором (о, счастье!) не было сдвинуто ни единого документа. Интересно, сколько мелодий она играет? Элиас достал механическую канарейку, осторожно повернул ключик и дождался первых протяжных нот. Тотчас в кабинет заглянула принаряженная Юэ — в прическе цветы, на поясе вышитые драконы, на пальцах кольца. Жестом она пригласила господина в столовую, где уже был накрыт безупречно сервированный стол. Озадаченный Элиас поглощал пищу, искоса поглядывая на сотрапезницу. Его холостяцкий инстинкт протестовал — так и окручивают нашего брата, так и заманивают в брачные цепи. Ишь чего надумала — похоронит папашу и пусть валит, благо золота у нее куры не клюют. Глупость какая! Элиас скривился — все-таки девчонка допустила ошибку, кто же подает пирожные и какао к обеду. Впрочем, Юэ просто хотела ему угодить. И птичья песня так идёт к её плавным движениям…

Радости хватило ненадолго. После ужина лейтенант составил отчет и отправил его с нарочным. Господин инспектор Гордон Блэк вряд ли обрадуется такой расторопности — лавка сгорела, вещдоки канули в лету, свидетелей нет, подозреваемых нет. Может, следствие изначально пустили по ложному следу, дворник неверно понял слова старика. Или убийца — эта льстивая маленькая китаянка с глазами синими, как зеркальца на крыльях лазоревки? Или она сама механизм, кукла с дырочкой для ключа, и кто-то заводит её раз в году, поворачивает шестеренки? Неожиданно Элиасу страстно захотелось прикоснуться к покатым плечам девушки, ощутить на своих губах еле слышное дыхание, убедиться, что она живой человек. Наваждение! Сняв домашние туфли на цыпочках Хорн прокрался в закуток для прислуги — интересно, чем занимается его гостья.

Юэ рисовала. Она разложила на полу листы белой бумаги, аккуратно, чтобы не запачкать ковер, поставила на блюдечко тушечницу и, устроившись в немыслимой для европейской женщины позе, выводила что-то тоненькой кистью. Элиас разглядел рваный контур поляны, длинные клювы и волнистые концы крыльев — где только она успела увидеть танцующих журавлей? Под ногой предательски скрипнула половица и Хорн решил не искушать судьбу, не смущать гостью и себя тоже. Он вернулся в спальню, сделал несколько выпадов, разгоняя ленивую кровь хайлендерской саблей, обтерся мокрым полотенцем, и крепко уснул.

На завтрак подали погребальную урну. Стоило Элиасу примериться ложечкой к аппетитному яйцу пашот, как дверной колокольчик поднял из-за стола. Адвокат с неприятным лицом огласил, что выполняет последнюю волю клиента, достопочтенного Сяо-Луна, вручил госпоже Юэ расписной серый горшок и объяснил, что согласно завещанию, её отец был кремирован на рассвете, в полном одиночестве. Как поступить с прахом, она должна знать. Все имущество, движимое и недвижимое, переходит в полное владение госпожи Юэ Лун через месяц после смерти отца, с уплатой пяти процентов налога. Кроме птиц — пусть госпожа Юэ о них позаботится. Всего наилучшего, вот визитная карточка, обращайтесь. Пока лейтенант расшаркивался с адвокатом, пытаясь уяснить подробности дела, девушка исчезла в квартире.

Чутье не подвело, Элиас успел вовремя — китаянка уже доставала из клетки бедную канарейку. Хорн схватил Юэ за руки (теплые, теплые, слава богу!) и потребовал объяснений. Девушка качала головой и моргала, бисеринки слез снова повисли у неё на ресницах. Потом сдалась. Мелкими шажками пробежала в свой закуток, вернулась с бумагой и тушечницей, начала рисовать, разбрызгивая чернила. Из-под пера возникали птицы с шестеренками вместо глаз и раскрытыми клювами. Из клювов лились мелодии. Юэ изобразила звуки при помощи лиц — улыбающихся, плачущих, перепуганных. Недоуменный Элиас покачал головой. Юэ коротко рассмеялась, положила ему на грудь ладонь, а другой начала отстукивать ритм — тук-тук, тук-тук.

— Так бьется сердце, — сообразил Элиас.

Китаянка завела канарейку и начала отстукивать ритм мелодии механической птицы. Тук-тук, тук-тук, тук-туук-ту, тук-туук-ту. Крохотные промежутки сдвигали такт… кажется этим же принципом пользовались африканские колдуны, колотя в бубен!

— Ты хочешь сказать, что механическая птица воздействует на человека, изменяя ритм сердца? Делает его радостней или грустней, сводит с ума, вгоняет в черную меланхолию или облегчает страдания?

Кивок. Кивок. Кивок.

— А для чего нужна эта птица, желтая канарейка? Почему ты преподнесла её мне?