Фарфоровая жизнь

Леонтьев поежился, представив, как бы он стал вдруг ухаживать за Тиной. Даже если оставить за скобками то безумие с ненавистью и жуткими планами, он все равно представить себе не мог, как бы он мог, например, лечь с ней в постель. Он и вообще представить не мог кого-то, кто бы стал спать с Тиной. Просто даже в такой ситуации ее не представлял. То, что Семен был ее мужем, не меняло его мнения ни о Тине, ни об особенностях их с Семеном семейной жизни. Со стороны Семена там был трезвый расчет, а Тина вообще плевать на все хотела, ее совершенно не интересовали люди, живущие рядом с ней.

Удивительно, как та рыжая девица оказалась у нее в подружках?

Вспомнив существенный бюст Василисы, Леонтьев вздохнул. Миле пришлось сделать операцию по увеличению груди, потому что природа ее в этом вопросе обделила. Но у рыжей бюст натуральный, и Леонтьев вдруг подумал, что если рыжая – подружка Тины, то значит, что он ее еще увидит.

Леонтьев наконец заметил, что стоит посреди собственной гостиной в уличной одежде, и даже в ботинках. Чертыхнувшись, он сбросил куртку прямо на пол и разбросал, снимая, ботинки. Милка бы его за такое ругала полдня, но дело в том, что Милки больше нет.

Леонтьев поднялся в спальню, где особенно чувствовалось присутствие Милы – вокруг витал сладковатый запах ее духов. Милка любила тяжелые сладкие запахи и любила сильно душиться, но его это не раздражало. С ней он мог валяться на диване и болтать ни о чем, смотреть ток-шоу с беременными школьницами и прочими непотребствами, и она не смотрела на него, как на невесть откуда взявшееся пятно на скатерти. И секс с ней был хорош, она умела дать ему то, что он хотел, и не считала это чем-то грязным. Она вообще ко многим вещам относилась просто и без надрыва, и это его устраивало.

Но «в обществе» Милка, безусловно, выглядела неуместно, как и он сам.

А вот Тина вписывалась в любое общество, но представить ее в своей постели Леонтьев не мог. Да он бы заледенел весь, думая о том, достаточно ли элегантно выглядят его трусы и не сделал ли он в очередной раз чего-то, за что его нужно презирать.

– Нет, в этом вопросе каждому свое.

Леонтьев поднял с кровати халат Милы – шелковый, леопардовой расцветки. Халат сохранил запах Милы, и Леонтьев уткнулся в него лицом, пытаясь осознать произошедшее.

* * *

Виктор Васильев сидел в кабинете, изучая только что с боем вырванные у экспертов результаты экспертиз. Он не умел так разговаривать с экспертами, как Бережной, но зато ссылка на генерала заставила экспертов остаться на работе и работать, а то они уж было решили, что могут расползтись по домам.

Результаты были предварительными, но и они выглядели странно.

У Тины Тобольцевой не было хламидиоза. Мало того, у нее была сильная анемия, в крови нашли следы антибиотика – но тут все ясно, Виктор помнил, как натужно кашляла Тина. А больше никаких сюрпризов, и отпечатки ее пальцев тоже нигде не фигурировали, и в базе не было на нее ничего, даже штрафов дорожной полиции.

– До зубовного скрежета добропорядочная дама. – Виктор отложил страницы отчета и принялся изучать другой. – А вот это уже интересно.

Отчет касался сравнительного анализа ДНК – конечно, предварительного, но он показал, что кровь убитого мужчины, труп которого исчез, и семенная жидкость, оставшаяся на месте преступления, совпадают с пробами, взятыми на анализ с зубной щетки убитого, найденной в его ванной. Значит, никакой ошибки Тина при опознании трупа не допустила: убит человек, который был известен под именем Семена Тобольцева.

– Ну, хоть это теперь ясно. Знать бы, зачем труп умыкнули…

Виктор спрятал бумаги в сейф, думая о том, что нужно будет завтра утром прислать их генералу. И узнать, что же рассказал ему Леонтьев.

Собственно, сам Леонтьев Виктору понравился – видно, что мужик всю жизнь много работал, чтобы добиться успеха. И конечно, Тина морщится при виде его манер. Но Леонтьев много лет работал с Тобольцевым – не может быть, чтоб он вот так уж совсем ничего о нем не знал. А это значит, что нужно будет его расспросить об убитом, глядишь, что-то и нарисуется. Иногда люди и сами не подозревают, что знают нечто важное.

Виктор решил по дороге домой заехать в больницу к Дэну.

Машина завелась, и Виктор поспешно съехал на проспект. Вечером машин было уже немного, все те, кто торопился домой из офисов, уже давно спят. Но у них работа не такая, чтоб вовремя домой приходить, и вообще много моментов, которые непонятны людям, находящимся вне их с Дэном матрицы. В обычном мире нет окровавленных трупов, убитых горем родственников, непонятных хитросплетений интриг и грязи… Вернее, они есть, но люди предпочитают этого не видеть, а когда с ними случается беда, то первый вопрос всегда такой: почему я, почему это случилось со мной?!