Фарфоровые куклы

Этот тип тщательно готовится, продолжал Даггерт. У него свой неповторимый, даже неотразимый и качественный почерк. Не просто неповторимый, а он им восхищается! Один только вопрос: это восхищение процессом или результатом своей работы? Вполне может быть и то, и другое. Любой человек, делающий вещи «красиво» и вкладывающий в них душу, восхищается своим конечным творением… даже если сам процесс ему кажется важнее.

Он использует забытые Богом и муниципалитетом окраины – опустевшие уголки земной преисподней из городских легенд, покинутые даже бесами… изучает их, словно под микроскопом, исследует местность, выискивает пути отхода, проверяет округу на наличие возможных свидетелей… А затем находит будущую жертву, следит за ней, наблюдает, скрупулезно планируя задуманное, и в час икс осуществляет свой дьявольский ритуал, как выразился Лэнс, после чего доставляет их по «назначению». Он больной – очевидно. Но что это даст расследованию? Они ведь все больные – здоровый человек на такое не способен.

Борьбы и сексуального контакта не было. Почему? Он просто не может, потому что импотент, и таким образом отрывается на несчастных женщинах из-за своей неполноценности? Не факт, но тоже – версия. А возможно, сексуальный аспект вообще не играет роли. То, как он с ними обращается, нельзя назвать словом «отрывается», скорее – «заботится». Хотя, одно другому не помеха.

И что это еще за посмертный грим, жуткий маскарад с непонятными целями? Я больше чем уверен, что все это имеет для убийцы сакральное значение. Именно сакральное – какая удачная формулировка. Сказать проще, это его фетиш. Двигатель. Стимул. Мотивация. Отдушина, наконец.

Убийца оставляет жертву на рельсах уже второй раз. Заброшенный тоннель… здание фабрики… и неизменно на рельсах. Что он хочет этим сказать? Они всегда хотят нам сказать что-то своими убийствами. Это своего рода обращение, диалог с внешним миром его внутреннего зверя. Даже если оба места, которые он выбрал, имеют железнодорожную колею, можно было оставить тела просто на земле, но он так не сделал. Совпадение? Я так не думаю. В этом есть определенный смысл, который известен пока только самому убийце.

Куда и как он их заманивает? Приглашает к себе? Если так, то нужно понять, почему они с легкостью соглашаются идти в его чертово логово. Откуда такая уверенность, что с легкостью? По крайне мере физически они не сопротивляются. А если он приходит к ним сам? Значит, женщины спокойно впускают к себе своего же душителя, доверяют ему… Выходит, жертвы были знакомы с убийцей до совершения им преступления, и, возможно, продолжительное время. Интересно, он пользуется успехом у женщин, как пользовался Тед Банди3, или здесь нечто иное? Нет, в этом случае почерк совсем другой. Банди не обожествлял своих жертв, только показуху перед ними крутил, и уж тем более не относился трепетно к их мертвым телам. Напротив, эта сволочь не гнушалась некрофилии и прочего свинства. Он был крайне небрежен и туп, вопреки его разрекламированному газетами интеллекту, а наш убийца – эстет, он тихий, неприметный, осторожный… Осторожность – признак высокой организации ума и инстинктов.

Кто он? Сколько ему лет? Какого он роста и комплекции? Он местный? Или это вообще она? Все может быть…

Нескончаемые предположения, словно рой назойливых пчел, вихрем крутились в загруженной голове детектива. Вопросов появлялось больше, чем можно было найти ответов. И только в вероятности новых убийств у Даггерта не было ни малейших сомнений.

Жертвой, которую офицеры осматривали несколько минут назад, была Трейси Палмер, симпатичная женщина двадцати восьми лет. Ее оставили в черном мешке для трупов поперек шпал, аккуратно положив вдоль рельсов. Как и в случае с первым убийством все детали подготовки трупа совпадали с мельчайшей точностью, не считая способа фиксации челюстей. Обе жертвы при жизни не были похожи, но после манипуляций с гримом, волосами и одеждой стали выглядеть практически как две капли воды. Сделать такое – искусство, требующее мастерского навыка и чрезвычайной филигранности, понял Даггерт.

– Он захочет еще одну Фарфоровую Куклу.

– Фарфоровую куклу? – вопрос Флинна повис в напряженном воздухе без ответа.

Глава 4. Кэрри Уайт

Кабинет начальника отдела по расследованию серийных убийств полицейского департамента округа Риверсайд.

– Дело Кэрри Уайт. – Ремс положил на стол перед двумя сидящими напротив офицерами папку с делом об убийстве женщины.

Он достал сигару из фирменной коробки, подаренной шефом полиции на шестидесятилетие, и с удовольствием закурил. Приоткрытая за спиной форточка пропускала легкий сентябрьский ветерок, дробя и разнося сгустки дыма по кабинету.

– Расследованием занимался Стивенсон… – Даггерт вопросительно посмотрел на Ремса, отмахнувшись от налетевших на него клубов. – О трупе сообщил какой-то бездомный. Некий таинственный незнакомец вручил ему вознаграждение, велел позвонить в полицию и сообщить о находке…