Фарфоровые куколки

Это был вечер настоящего триумфа для Элен, полного потрясения для Грейс и дерьма с вишенкой сверху для меня.

Первой опомнилась и заговорила Грейс.

— Почему он так сказал о Руби?

Элен нахмурилась.

— Ты и правда глупышка, — ответила она. — Руби — японка. Разве ты сама не видишь? А это, — она указала на вывеску над головами, — «Запретный город». Как сказал Чарли, это заведение для китайцев. Японцы напали на Китай, поэтому японцев сюда не пускают. Понятно, почему отец не хотел, чтобы я проводила время с такими, как она?

Я не получила здесь работу не потому, что я японка, но мне не хотелось говорить об этом.

Ошеломленная Грейс уставилась на Элен.

— Что ты имеешь в виду?

— Руби — японка, — повторила Элен.

Грейс выглядела так, как будто ее ударили по голове.

— Почему ты… почему он… почему вы так говорите?

— Потому что это так и есть, — настаивала Элен уверенным тоном. — А еще это жестоко. — Она повернулась ко мне. — Ты — Руби Том, — произнесла она как можно увереннее. — Это китайское имя. И ты — настоящая китаянка.

— Этель Циммерман тоже сменила имя, — сказала я. — Потому что ей показалось, что оно будет плохо выглядеть на афишах. И теперь она Этель Мерман. Мое настоящее имя Кимико Фукутоми. Руби мне больше подходит, а Фукутоми… ну, я сократила до Том.

— Но это же китайское имя, да? — тихо повторила Грейс. Потом коснулась головы кончиками пальцев, и в ее глазах снова засветилось понимание. — Когда ты сказала, что твои родители захотели вернуться домой, ты имела в виду Японию?

Я кивнула.

— Ой!

Это удивленное восклицание больше подходило к ситуации, когда девушка впервые запускает руку в штаны к мужчине.

— Я поняла! Ты как негр, притворяющийся белым! — Она вздохнула. — Там, где я росла, к этому относились… ну, с предрассудками.

— Я всегда сходила за китаянку, — сказала я, желая закончить этот разговор. — И я хорошо умею подражать. Белые люди не чувствуют разницы. Даже здесь, в Чайна-тауне, люди редко замечают, что я не одна из них.

— Я заметила, — сказала Элен. — Мой отец и брат тоже.

— Трое из всей диаспоры? Ну, тогда мне не о чем волноваться.

— Мне очень жаль, если ты от этого пострадала, — сказала Грейс.

В ответ я лишь пожала плечами.

— Я не страдаю.

— У нас у всех есть свои секреты, — продолжила она, все еще стремясь меня утешить. Я поняла, что теперь моя очередь спросить о ее секретах, но не успела открыть рта, потому что дальше она выдала: — Я сбежала из дома. Меня избивал отец…

Откровением это признание, однако, не стало — платье скрывало не все синяки, да и помада плохо маскирует разбитые губы. Тем не менее я с сочувствием кивнула.

— Уверена, ты поступила правильно.

Ни я, ни Элен не стали продолжать расспросы. Не знаю, как ей, а мне просто не хотелось, чтобы Грейс окончательно растеряла остатки своего достоинства. Бедняжка!

Мы с Грейс повернулись к Элен.

— Японцы и китайцы всегда были не в ладах. И дело вовсе не в этой войне, — произнесла Элен, и ее голос был таким же сухим и отстраненным, как у моей матери.

— Япония — великая страна. Она может сразиться с любым государством…

— Да, да, да.

Да ладно вам! Тоже мне, новости!

— Хотите знать, чему меня учили мои родители? Они говорили, что вы, китайцы, считаете себя великим народом, потому что ваша культура намного старше нашей. Вы обвиняете нас в том, что мы украли ваш язык…

— А вы его украли, — не сдавалась Элен. — Япония давно копила злобу на Китай. Япония желает подавить Китай в политическом и военном отношении. Захватить ресурсы Китая, продукты питания и рабочую силу…

— Я ненавижу это, — сказала я, повторяя свой ответ отцу, когда тот хвастался империалистическими намерениями Японии. — Это все не имеет ко мне никакого отношения.

— Я жила в Китае, как я уже вам рассказывала, — продолжила Элен. — Когда в небе появились японские бомбардировщики, мы… — Она сделала глубокий вдох. — Мы с Монро шли по дороге и увидели самолет с двумя красными солнцами на боках. Из соседней деревни доносились крики с предупреждениями. Но что было делать? Мы даже увидели одного из пилотов. А потом он стал по нам стрелять.

— Это ужасно, — сказала я. — Но это по-прежнему не имеет ко мне никакого отношения.

— Правда, Элен, ты же не можешь винить Руби в событиях, которые произошли даже в другой стране, — вступилась за меня Грейс.

— Потому что это не моя страна, — добавила я. Да, я часто говорила это родителям, и эти слова доводили их почти до бешенства. — Я родилась здесь. Я — американка, как и вы с Грейс.

Элен долго смотрела вслед отцу. Грейс, все еще нервничая, отчаянно пыталась подобрать правильные слова.

— Мы же сможем по-прежнему быть подругами?

Элен заставила себя встряхнуться. Даже я, зная ее меньше недели, видела, что глубоко в душе у нее происходит какая-то борьба. Мы с ней посмотрели друг другу в глаза. Наконец она произнесла:

— Я сохраню твой секрет.

Не слишком ли быстро она на это согласилась? Всю свою жизнь я слышала о вековой вражде китайцев и японцев, но почти ничего не знала о китайских девушках или о том, что могла подумать и как поступить такая девушка, как Элен.