Фарфоровые куколки

Я надела его и застегнула все петли, чтобы воротник встал на место. Пола застегивалась поперек груди, под мышкой и вдоль ребер. Это было отнюдь не лучшее мое платье, но девушки в гримерной смотрели на меня во все глаза. До этой минуты они не доверяли мне, потому что видели, что у меня есть деньги. По их мнению, это совершенно ясно, мне удалось выдержать конкуренцию с танцовщицами куда лучше меня только потому, что на моей стороне была Грейс, моя лучшая подруга, которую назначили старшей над всеми «пони». И сейчас зависть и горечь грозили испортить им прекрасное настроение, но Грейс высказалась первой.

— Какая ты красавица! — сказала она, глядя на меня полными любви глазами.

— Пойду поищу Руби, — ответила я, отмахнувшись от комплимента. — Скоро вернусь.

Я вышла из гримерной, прежде чем она успела меня остановить, и, выскользнув из-за занавеса, оказалась в зале. Грейс явно хотела пойти со мной, но все-таки не решилась.

Пока я шла между столиками, гости клуба, в особенности мужчины, поздравляли меня с успешным выступлением. Я нашла Руби в баре. На ней было скроенное по диагонали платье, недорогое, но подчеркивающее каждый изгиб ее тела. Когда я подошла к ней, окружавшим ее мужчинам пришлось расступиться.

— Правда шоу было прекрасным, ребята? — спросила Руби.

Мужчины заговорили сразу и одновременно, теперь пытаясь привлечь мое внимание.

— Присоединяйтесь!

— Посидите с нами!

— Позвольте угостить вас!

Мужчины старались опередить друг друга. Какой напиток мне заказать: коктейль из шампанского, джин с тоником или сухой мартини?

— Позвольте мне угостить вас ужином!

— Вы свободны после выступления?

— Может быть, другие девушки тоже пожелают присоединиться?

Я приложила все усилия, чтобы развлечь их приятной и вежливой беседой, сама пребывая в ощущении полнейшего счастья.

Вдруг Чарли объявил, что начинается второе шоу. Но я даже не начинала готовиться! Я бросилась в гримерную, продираясь сквозь толпу поклонников. Меня охватила паника. Если я не окажусь на своем месте к началу представления…

Наконец мне удалось добраться до служебных помещений, и я побежала в гримерную.

— Живо! Живо! Живо! — Грейс одарила меня таким взглядом, которым богомол смотрит на сверчка, но отчитывать меня было некогда. Сейчас ей надо было думать о себе, о своей жизни и своем выступлении.

Когда девушки выбежали из гримерки, я сорвала с себя чонсам и натянула платье в стиле «веселых девяностых». Бросившись к кулисам, я намеревалась любой ценой присоединиться к номеру, но тут кто-то внезапно дернул меня за плечо.

Это был Эдди, облаченный во фрак и цилиндр. И он был в ярости.

— Тупая сучка! — прошипел он мне. — Ты что, пытаешься сорвать нам представление? — и осыпал меня страшными ругательствами, которых я никогда прежде не слышала.

Когда «пони» закончили свой номер и пошли в гримерку, то, проскальзывая мимо нас, старались втянуть головы в плечи и пройти как можно незаметнее. Они должны были переодеться и приготовиться к следующему выступлению независимо от того, что происходило со мной.

Только Грейс осталась рядом со мной.

— Мне очень жаль, Эдди. — Мой голос дрожал. — Это мое первое выступление. Я не следила за…

— Господи Иисусе! — Он тянул гласные, произнося эти слова, чтобы продемонстрировать свое отвращение ко мне.

По моим щекам потекли слезы, вынудив Эдди с негодованием замахать руками.

— Ради всего святого, умой ее! — велел он Грейс. — Выход через пару минут.

Грейс увлекла меня в гримерку, в которой в данный момент бушевал настоящий торнадо. Девушки сбрасывали с себя платья «веселых девяностых» и переодевались в шитые черными пайетками корсеты для номера с Эдди, стараясь делать это как можно быстрее.

— Застегни мне молнию, а?

—- У меня цилиндр нормально наклонен?

— А я не кажусь в этом толстой?

— Ой, у меня пошла стрелка!

— Шов разошелся! И что мне теперь делать?

Вокруг нас разворачивались маленькие драмы, и никому из «пони» не было дела до моего промаха — они слишком дорожили работой, чтобы отвлекаться. Если меня уволят, то никто из них не опечалится. Как говорится, каждый должен бороться сам за свое место под солнцем. А я снова превращусь в одиночку с Китайской телефонной станции.

Грейс торопливо сменила платье на фрак с корсетом, пока я просто сидела на скамейке и плакала. Закончив с переодеванием, она выгнала из комнаты Иду и остальных и опустилась передо мной на колени.

— Возьми себя в руки!

Недовольство Грейс оказалось для меня последней каплей. Я постаралась остановить слезы, втянула верхнюю губу и укусила ее так сильно, что почувствовала вкус крови. В это время Грейс взяла салфетку и стала вытирать черные от туши слезы у меня на лице, а я наблюдала за этим в зеркале.

— Тебе надо научиться относиться к таким вещам с юмором, — говорила она, сама стараясь избавиться от раздражения, то и дело проскальзывавшего в ее голосе. — Без него в мире шоу-бизнеса не выживешь. Так что если ты оступаешься, падаешь или на тебя кто-то накричал, то тебе надо… — И тут она запела: «Взять себя в руки, подняться на ноги, встряхнуться и дальше идти».