Фарьябский дневник

Тактика действий формирований, возглавляемых им: нападение на транспортные колонны из засад, минная война, террористические акты в отношении советских солдат и офицеров, специалистов, афганских активистов, ночные налеты на расположение советских войск. Все эти акции планировались только после тщательной разведки, перепроверки информации, которую боевики получали путем подкупа и запугивания.

Курбаши обычно живут у зажиточных афганцев – старейшин кишлаков, духанщиков и других авторитетов.

После ночных боевых акций душманы уходят подальше от места боя в кишлак, переодеваются там, прячут оружие и хоронятся сами, обычно в подвалах домов, в месте, где хранится в кувшинах пшеница, в помещениях для скота, под соломой или под вязанками хвороста.

(Из информации советских военных советников в ДРА)

Однажды в провинциальный отдел ХАД поступила информация, что пакистанские хозяева поставили перед Мавлави Гапуром задачу – большую часть хлеба нового урожая у дехкан забрать и переправить в Пакистан. В обмен на хлеб банды получат более современное оружие и много денег.

На экстренном совместном совещании руководства провинции, советников и командиров афганских и советских частей и подразделений, было принято решение – всеми имеющимися в провинции силами воспрепятствовать вывозу моджахедами собранного дехканами зерна.

В этой операции вместе с афганским пехотным батальоном, оперативным батальоном царандоя приняли участие и мы. Когда наша общая колонна построилась на взлетно-посадочной полосе, с головы еле-еле различался хвост.

Несмотря на то что стояла осень, дневная жара не спадала ниже сорока градусов.

Мы были, благодаря нашим доблестным тыловикам, экипированы кто во что горазд. На мне были шаровары, сшитые из нижней части маскхалата, и курточка, скроенная нашими умельцами из камуфлированной ткани. На ногах видавшие виды кроссовки. На ремне автоматный подсумок с тремя магазинами. На плече автомат. Голову от палящих лучей солнца закрывает выгоревшая панама. Рядом стоит БТР царандоя. Переговариваюсь, пока время есть, с афганским офицером. Так, ни о чем. Он экипирован более солидно. Грубошерстный темно-синий костюм, голову венчает кепи. На груди бронежилет, явно из тех, что успели купить у наших бывших соседей-десантников. На ремне два подсумка с магазинами для автомата, пистолет, болтается каска.

Еще более солидно выглядит афганская колонна, в которой через каждые два-три грузовика с людьми стоят грузовики с кухнями. В них, кроме груды одеял и палаток, с десяток живых баранов, фляги с водой и дрова. Возле прицепных кухонь уже копошатся повара. Заливают в объемистые котлы воду, разжигают топки.

Сколько с афганцами ни воюю, никак не могу привыкнуть к их армейскому базару. К их дымящим в дороге кухням. К их тяжеловесной экипировке. К их беспечности.

Наученные горьким опытом предыдущих операций, когда после первого же обстрела афганцы, бросая где попало машины и другую технику, разбегались по арыкам и оврагам, тем самым сковывая и наши силы, – попробуй минировать, когда на дороге разбросаны как попало машины, а в кювете люди, – мы ставили афганский обоз сзади.

Сформировав колонну, двинулись в зеленую долину. До самого Джума-Базара прошли беспрепятственно. Правда, наблюдатели неоднократно докладывали, что параллельно нашему курсу по хребту на расстоянии больше двух километров движутся конники. Конная разведка была только у Мавлави Кара.

«Значит, он принял наш вызов. Что ж, – думаю, – придется в бою с ним нам красным потом попотеть…»

Для временного лагеря выбрали место за Джума-Базаром, посреди обширного поля.

До темноты прочесали несколько близлежащих кишлаков. Вперед пустили роту царандоя. По первому из кишлаков солдаты шли во всю ширину улиц, заходили в дома, спрашивая дехкан о наличии мятежников. Но как только перешли в следующее селение, сбились в кучу и крались теперь только вдоль дувалов. Нам сразу стало ясно, что в кишлаке боевики.

По опыту прежних совместных операций мы знали, что как только афганские солдаты в кишлаке теряются, осторожно бредут вдоль дувалов, значит, возможна засада или обстрел засевшими в селении душманами.