Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана

Сразу же за андхойскими пригородами, непрерывным массивом пошли кишлаки. Дувалы, огораживающие сады, виноградники и пашни, чередовались с глинобитными стенами домов, которые почти вплотную лепились к дороге.

Глядишь на все это и думаешь, а что если из-за дувала выскочит боевик и с ходу из гранатомета шарахнет. Тогда вряд ли кто-то в этой металлической коробке в живых останется.

Все в десантном отделении это прекрасно понимают и потому, держа палец на спусковом крючке автомата, внимательно наблюдают за обочиной, на Бога, как говорится, надейся, но и сам не плошай. Мы бы конечно не сплоховали, даже при внезапном нападении на колонну, но с вертолетами прикрытия было как-то надежнее, что ли.

С большими предосторожностями преодолели мост через горную речушку. Покореженные взрывам укрепления на его подступах говорили о том, что батальону десантников здесь пришлось прорываться с боем. Сразу же за мостом перед нами возникло целое кладбище покореженных, наполовину сгоревших машин: наливняков и грузовиков, КАМАЗов, ЗИЛов и ФОРДов. Почерневшие от копоти, покрытие ржавчиной остовы машин на обочине дороги, навевали мрачные мысли. После этакого зрелища до меня, наверное, так — же, как и до остальных, наконец-то дошло, что, оказывается, здесь идет настоящая война, а отнюдь не эпизодические стычки оппозиционных формирований с правительственными войсками, о чем нас уверяли газеты и телевидение.

Первую половину дневного пути мы прошли без каких бы то ни было осложнений.

Даулатабад — группа наиболее крупных и богатых кишлаков провинции Фарьяб, встретил нас зловещей тишиной и безлюдными улицами. Многие дома у дороги зияли мертвыми глазницами окон и внушительными пробоинами. Видно и здесь досталось десантникам.

— А нас-то здесь не ждут! Скорее напротив! — вновь мелькнула еретическая мысль, но воспитанный в лучших советских традициях я быстро отогнал ее от себя.

— Видно душманы припугнули жителей и те от страха перед ними попрятались в домах, — уверял я себя.

— Долина густо населенная и там уже наверняка нас встретят хлебом-солью. Тем более, что дехкане, живущие за перевалом воочию видели, как наши вертушки врагов революции истребляли, от моджахедов их защитили, думал я, преодолевая на боевой машине подъем.

На перевале нас встретили передовые посты десантников, которым была поставлена задача — сопровождать нашу колонну до Маймене.

В центре кишлака Ширинтагаб, на утрамбованной глиняной площадке у гробницы афганского святого (на это указывало каменное надгробие и унизанное разноцветными тряпицами дерево), собралась большая толпа афганцев. Скрестив на груди руки мужчины, одетые в большинстве своем в белые домотканые одежды, молча провожали нас глазами. Поравнявшись с толпой, я увидел обернутые в белую материю тела убитых. Подогреваемый любопытством я, подтянувшись, уселся на броню, чтобы с высоты получше рассмотреть, что же там творится. В тот же миг наткнулся на ненавидящие взгляды афганцев.

Больше из люка до самого конца долины я не высовывался.

У второго перевала нас встретили афганские сарбозы, солдаты вооруженных сил ДРА. От холода они кутались в просторные, мышиного цвета шинели. Расположившись по гребню близлежащих сопок, усердно махали руками, то ли приветствуя нас, то ли таким образом разогреваясь. Черные, словно высеченные из камня, неулыбчивые лица сарбозов говорили о том, что если их и заставили приветствовать союзные войска, то все это им не по душе. Правда, во весь рот улыбался джагран (майор), командир батальона, вышедший навстречу нашей головной машине. Первым принял дружественный рапорт старший лейтенант Саша Сапегин — командир разведвзвода. Потом подошли офицеры ОГ и ММГ. После первых приветственных слов джагран, неожиданно, взмолился о помощи. У него, видите ли, кончилось горючее и не на чем отправлять в казармы солдат. Через несколько минут десяток афганских ГАЗ-66 подъехали к топливозаправщику и надолго к нему присосались.

После этой непредвиденной остановки, поступила команда продолжать движение, но не тут-то было. Где-то в середине серпантина дороги, круто вьющейся к перевалу, забарахлил КРАЗ — топливозаправщик. Пришлось впрягать боевую машину пехоты, которая с трудом вытащила эту груду железа на перевал, застопорив движение колонны как минимум часа на два. Затором на перевале чудом не воспользовались боевики, тем паче, что вертушки барражировавшие над нами целый день, к вечеру ушли на базу.