Фархад и Евлалия

– Наша любовь похожа на бурную реку, – произнес Ваня, когда они немного пришли в себя. – Или на водопад. Поедем ко мне. Хочу ласкать тебя в душе, под струями воды, обнаженную, всю в пене, как Венеру. Потом возьму на руки и отнесу в постель. Мы будем спать обнявшись, а утром все повторится вновь, и к черту работу. К черту всё, кроме нас двоих.

– Поехали, – без раздумий согласилась Света.

Она не могла говорить много. Ее ощущения были такими сложными и многогранными, что ей не хотелось расплескать их, но, наоборот, сохранить как можно дольше, подобно тому, как годами сохраняется запах духов в закрытом стеклянном флаконе.

– Я не отпущу тебя никогда, – прошептал он чуть слышно.

Но она услышала и улыбнулась. Это было именно то, чего она ждала так долго. Только теперь все происходило по-настоящему и всерьез. Ей до слез захотелось поверить, что на этот раз все будет по-другому и у ее истории обязательно случится счастливый финал.

– Перебирайся ко мне, – предложил ей утром Ваня, доверчиво и нежно глядя девушке в глаза. – Мы будем жить здесь, а твою квартиру можно сдавать. Ты говорила, что хочешь поступить в институт. Это хорошая идея. Денег нам хватит.

– Я… не знаю, это так неожиданно. Нет-нет, я согласна, – Света засмеялась. – Просто похоже на волшебство.

– Милая, каждый человек в состоянии сотворить чудо. Надо только сильно этого пожелать. Я вот мечтаю прожить с тобой всю жизнь. Хочу, чтобы ты родила мне двоих или троих детей. Мы станем возить их к моим родителям на каникулы. Они замечательные. Увидишь. И они сразу тебя полюбят. Ты больше не одна.

Света расплакалась. Она оплакивала свою прежнюю жизнь, и боль, и заботливо выращенный кокон, который Ванечка так легко расколол и освободил ее от осколков. Все оказалось так легко и просто, словно фея помахала своей волшебной палочкой над простой девчонкой. Ей уже не хотелось мстить мачехе, вихляться перед ней в заморских нарядах и драгоценностях, потому что это существо просто стерлось из ее памяти и жизни, стерлось, как карандашный набросок от ластика. Ей вдруг пришла в голову странная, небывалая мысль о том, что миром правит любовь, и только это чувство способно изменять мир к лучшему. Страх сосущего одиночества ушел, растворился под напором нового чувства. И Света вдруг обратилась к Богу, наверное, впервые в жизни: «Пожалуйста, если Ты есть, сделай так, чтобы мы с Ваней были вместе навсегда».

Марта решила устроить дома генеральную уборку. Давно пора. В холодильнике пованивало подгнившей картошкой. Мягкие коричневые плоды лопались в руках, исходя склизким крахмальным гноем. Сморщенные морковины жалобно засыхали в глубине ящика. Разбирая полки, Марта обнаружила, что в жестяной коробке с мукой завелись черви. «Первые признаки разложения, – подумала девушка. – Надо срочно что-то менять. Интересно, зачем я покупаю продукты, если дома все равно не готовлю?»

Закрутив волосы в пучок и облачившись в линялую майку и трикотажные шорты, она мыла, терла, отчищала, выбрасывала, стирала, выметала весь день. «На фиг все старье, – бормотала она, – начинаю новую жизнь. Как там по фэн-шуй говорят: ненужный хлам мешает свободному протеканию энергий? Вот и ладненько. Работу с собой нужно начинать с преобразования окружающего пространства. А потом можно заняться и собственной персоной. Что-то я слишком стала похожа на старую грымзу. А ведь пока еще могу кому-то нравиться. Но сколько это будет продолжаться? Пять, десять, пятнадцать лет? Потом тело начнет скукоживаться, ныть о разных болячках, кряхтеть… Останется развлекаться чтением дамских романов и мыльными сериалами для тех, кому за… Марта, Марта, куда тебя занесло, дорогая! Хорошо еще, что ты вовремя спохватилась! Надо менять привычки, находить новые приоритеты, создавать иное пространство».

Она всерьез задумалась о том, что давно хотела поехать в Индию, в ашрам. Ей казалось, что именно там она сможет обрести душевную гармонию и освободиться от страхов, штампов, слабостей, от груза прежних видений, всплывающих во сне с пугающей периодичностью. Все призраки пора отпустить по домам. Епитимья, наложенная ею на себя еще в отрочестве, подходила к концу.