Farlander

«Я порвал с этой женщиной, — подумал Киркус, глядя в ее голубые глаза. — Забыл всю доброту, что она выказала мне».

Киркус поднял руки к груди, потом повернул их вверх ладонями — понятный всем уступчивый жест. Женщины удивленно моргнули.

За спиной у него кто-то откашлялся. Синимон, первосвященник секты Монбари, своего рода культа внутри культа, сторонники которого объявили себя инквизиторами и защитниками веры и взялись за дело столь рьяно, что напугали остальных. Голос его напоминал ворчание переносящего галечник потока, а о выражении лица, обвисшего под тяжестью пирсинга, оставалось только догадываться.

— Так это правда? — обратился он к Сашин. — Мокаби действительно считает возможным взломать оборону Свободных портов?

Сашин ненадолго задумалась.

— По крайней мере, он в это верит, хотя мы еще не рассматривали его предложения. — Она взглянула на Сулл. — Я намерена обсудить этот вопрос на встрече с генералами. — Вы, разумеется, первым узнаете о наших выводах.

— Решения требует и занзахарский вопрос, — пробормотал, оторвавшись от кубка, неказистый Бушрали, первосвященник Регуляторов. — Все эти мелочные споры из-за цен на соль и зерно ни к чему хорошему не приведут. Если мы не понизим свои цены, а Халифат исполнит угрозу и раздвинет границы безопасных вод до двухсот лаков в сторону Свободных портов, война на истощение может превратиться в бесконечную.

Синимон покачал головой, и все его цепочки задергались и зазвякали. Неподвижными остались только черные глаза. Непритязательная белая сутана закрывала только туловище; руки и ноги оставались неприкрытыми и постоянно пребывали в каком-то странном движении из-за вживленных под кожу кусочков драгоценных металлов. Со стороны эти кусочки походили на змей, обвивавших ноги сверху донизу, до самых лодыжек. Казалось, змеи вот-вот вырвутся из-под кожи и расползутся по полу.

— Мы должны выставить Халифату собственные требования, — проворчал священник. — Нужно потребовать, чтобы они прекратили продавать в Свободные порты наше же зерно. Такая практика зазорна и недопустима. Дошло до того, что они занимаются этим открыто.

— Выступив с такого рода требованием, мы рискуем получить в ответ эмбарго! — взвизгнул Бушрали и рыгнул, не успев прикрыть ладонью мокрые от вина губы. — И где мы тогда окажемся, лишившись надежного поставщика пороха?

— Что будет, то и будет, — вмешался в разговор Киркус. — Может быть, пора наконец проверить Занзахар на прочность и посмотреть, как долго они протянут без нашего зерна. Я тоже, как и все прочие, изучал цифры и вовсе не уверен, что они так уж однозначны.

— Хорошо сказано, — одобрительно кивнул Синимон.

Сашин с любопытством посмотрела на сына, но ничего не сказала.

Бушрали выразил свое несогласие широким жестом, но при этом не удержал кубок, и вино выплеснулось на пол красными, похожими на кровь каплями.

— Цифры точны, юноша. Наши запасы пороха истощатся намного раньше, чем Занзахар столкнется с необходимостью искать в другом месте зерно, рис и соль. Думаете, они допустят развития ситуации по-другому? Думаете, они ограничивают поставки пороха только потому, что не хотят торговать с нами? Им прекрасно известно, каковы наши запасы пороха по всей Империи. Известно, сколько его мы тратим ежемесячно против Бар-Хоса и в других местах. Они даже знают, когда хранящийся на наших складах порох становится непригодным для использования.

— С кем, по-вашему, имеют дело мои Регуляторы? Может быть, с повстанцами и еретиками? Да, действительно, мы каждую неделю передаем в руки Монбари сотни таких предателей после того, как разберемся с ними сами. Но вот что я вам скажу: почти половина попавших мне в руки докладов касаются одного лишь Эль-муда. Глаза и уши у Ночного Ветра повсюду, и мы еще не смогли придумать, как нейтрализовать их.

Заметив в глазах Киркуса гневный блеск, Бушрали прикусил язык. Казалось, он лишь теперь вспомнил, к кому обращается. Лицо его вспыхнуло и пошло красными пятнами, отчего лысина предстала вдруг смертельно бледной. Он бросил взгляд на Сашин и двух стоявших по бокам от нее телохранителей, повернулся к Киркусу и склонился в глубоком поклоне:

— Простите. Я, похоже, перепил и забыл, что передо мной не мальчишка, а мужчина.

Киркус промолчал, продолжая сверлить Бушрали гневным взглядом и с удовольствием наблюдая за его жалкими попытками оправдаться.

Воцарившуюся тишину нарушил Синимон.

— Полагаю, вам надлежало бы не признаваться в этой слабости, а избавиться от нее, — строго заметил он.

— Я, в отличие от некоторых, истину не разбавляю, — язвительно ответил Бушрали и, умерив тон, обратился к Киркусу: — Эти кочевники, занзахарцы, занимаются разведкой тысячу лет и уже давно достигли совершенства в этой области. Обманывать их долго не получится. Агенты Эль-муда — вот на ком держится монополия Занзахара. Если мы задумаем вторжение в Халифат, они проведают об этом раньше нас самих. Обсуждая такого рода вопросы вот так открыто, даже здесь, среди самых верных, мы уже говорим лишнее.