Ёлки-иголки. Мы жизнями рискуем, спасаем немногочисленных обитателей лесов, а эти, играясь так, валят их направо и налево. И стопудово, без всяких лицензий и разрешений. И почти стопроцентно уверен, что их никто не накажет, даже если всё записать на камеру. Максимум просто пожурят. Я отправил жён к ним в тыл, а сам начал подготовку, чтобы наказать этих людей самостоятельно.
Изменив
Увидев меня, выходящего из леса на поляну, они совершенно без опаски продолжили пьянку.
— О, геноцвали, ты кто? — пьяно спросил меня тот, который был ближе всего ко мне.
Подойдя к нему вплотную, я разрядил в него шокер. Он повалился на землю, потянув за собой собутыльника. Катя и Лика уже подбежали к двум другим и начали их валить на землю приёмами
— Что дальше? Как накажем этих плохишей? — спросила Катя.
— Вы их свяжите и уходите. Наказывать буду не красиво.
Идея того, как это сделать у меня уже была. Мой взгляд остановился на ружьях архаровцев. Помимо двустволок, заряженных, судя по калибру патронов, дробью тут были и другие, стреляющие пулями.
— Ты решил их застрелить? — деловито уточнила Лика, продолжая связывать матерящуюся пьяную законотварь. — Или зарезать?
— Нет. Уходите, не надо вам дальше смотреть.
— Нетушки, мы останемся. Интересненько же, да и настороже кто-то должен оставаться. Мало ли кто тут шандарахается, — не согласилась со мной Катя. Лика согласно кивнула головой.
— Тогда помогайте.
Я стал снимать с ближайшего штаны и труселя. Заголив его задницу, я перевернул это тело на живот и подогнул ему ноги, чтобы его очко отклянчилось.
— Необычное решение! Вань, ты его отодрать что ли собрался? — с испугом спросила Лика.
— Нет. Что у тебя за фантазии⁈
Когда жёны проделали тоже самое с остальными, в их глазах я увидел тревогу. Они не понимали, что я задумал. А я задумал засунуть им в задницы их же ружья. Достав из
Задуманное мне удалось проделать только с двумя. У них всё уже было разработано, что лишний раз доказало мне, что тут точно собрались гомосеки. Оглушив их ещё раз, я смог зарядить их в прямые кишки по одному патрону с дробью.
Как бы мне и с оставшимися проделать тоже самое? Их организмы «почему-то» резко против. Решив уж было применить коловорот или электродрель, я, к счастью для них, вспомнил и достал банку машинного солидола. Его мне подогнали в автотракторном, чтобы смазывать механизм клетки. Вот прям, как знали.
С солидолом дело пошло «веселее». Особо упирающиеся получили по разряду электрошокера, так что их трепыхания быстро прекратились. Я ничего не говорил, а у них рты были намертво запечатаны скотчем. Ругаться или поучать я не собирался. Кто-то сказал, что когда заканчивается язык дипломатии, говорить начинают пушки, а в нашем случае пусть будут ружья. После патронов, я вогнал в дупла законотварей их же двустволки.
Затолкал сантиметров на тридцать-сорок. Не до гланд, конечно, но пихать дальше было опасно. Им теперь предстоит провести массу времени у проктологов, а если просто порвать им кишки, то и сдохнуть могут. Удовлетворённо оглядев мычащих законотварей, я решил завершить наше посещение Зюраткульского национального парка.
На
— Косулей жалко, да и депутаты эти… — объяснил я им свой поступок. — Помните же, как они в ресторане себя вели, о чём говорили.
— Точно, это же они там были, — сказала Лика. — Тогда я тебя полностью поддерживаю.
— Ужасненько всё вышло, но я тоже с тобой согласна, — одобрила мои действия Катя. — Но с Арменом так делать не надо.
Жёны до сих пор были не в курсе о том, что Армена и его прихвостней уже нет в живых. Пожалуй, стоит им сообщить об этом, чтобы понапрасну не переживали.
— Девушки, у меня есть для вас новость. На прошлой неделе меня не сбила машина…
Когда я рассказал жёнам, что проблема с диаспорой уже мною решена, они удовлетворённо переглянулись. Но то, что мне пришлось ликвидировать несколько сотен человек
Воскресенье (13.10)