Фармацевт

Проходя мимо, невольно отметил, что ни одного взрослого рядом не было.

В том будущем, из которого я сюда попал, ближайшая школа располагалась напротив моего дома, и из окна было видно, как к школьному двору подкатывают крутые и не очень тачки и родители провожают детей в школу или на тренировку. И пока продолжается тренировка несчастный папаша, или мамаша, сидит на скамеечке в ожидании своего отпрыска, чтобы отвезти его домой.

Здесь же куча малышни от семи лет и старше свободно бегала по школьному двору, и никому до них не было дела. Еще несколько мальчишек и девчонок усердно поливали посадки, вот там за ними следила пожилая учительница, в её задачу, как я понял, входила обязанность проследить, как дети выполняют отработки на пришкольном участке.

— Витя, не отвлекайся, — напомнила мне мама, когда я замедлил шаг, чтобы убедиться, что на участке действительно растет кукуруза, хилые побеги сантиметров пятнадцать в высоту.

— Надо же! — мысленно удивился я. — Какая в регионах инерция мышления! Главного кукурузника уже два года, как пнули со всех постов, а кукурузу до сих пор почти у Полярного круга пытаются выращивать.

Школьное здание без детей оставляло странное ощущение. Наши шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Хорошо, что ремонтом здесь еще не занимались. Поэтому настроение у меня не испортилось, как обычно бывало в первые дни учебы.

В свое время запах краски и первое сентября для меня стали неотделимы друг от друга, а в школу идти жутко не хотелось, поэтому сейчас в отсутствии привычного амбрэ масляной краски и олифы, отрицательных эмоций не возникало.

Поднявшись на второй этаж, мы направились в учительскую. Мама в школе ориентировалась неплохо, видимо, бывала здесь частой гостьей, хотя я в Витькиных воспоминаниях не был особо шустрым парнем, влипающим во все неприятности. Но потом вспомнил, что старший брат тоже учился в этой школе, и был известным хулиганом в плане нарушения дисциплины. Насчет драк у него было табу, поставленное тренером. Так, что нарушал он этот тренерский запрет нечасто, только когда надо было поставить на место моих одноклассников, или других, залетных фраеров, по глупости приставших к мелкому пацанчику.

В учительской нас ждали.

Галина Петровна, наша классная руководительница, удивленно взглянув на меня, поздоровалась в ответ на наше приветствие и сразу перешла к делу:

— Витя, ты, конечно, неплохо выглядишь, это радует! Но признайся честно, сможешь ли выдержать экзамены?

Я улыбнулся.

— Ну, если вы не будете меня сильно пытать, то выдержу.

— Понятно, — вздохнула Галина Петровна и добавила:

— Побудь немного в коридоре, я с твоей мамой переговорю.

Я вышел в коридор, здесь после светлого кабинета показалось совсем темно. Я походил туда сюда, вышел на лестничную площадку и глянул вниз, как раз туда, куда приземлился пару месяцев назад. При этом воспоминании по спине пробежали мурашки.

— Витя, здравствуй, — прозвучал сзади знакомый голос учительницы русского языка и литературы.

— Добрый день, Елена Николаевна, — ответил я. — Хорошо выглядите. Это платье вам идет.

Глава 2

Елена Николаевна от удивления потеряла дар речи.

— Однако! Виктор, я смотрю, ты резко повзрослел, — сказала стройная тридцатилетняя женщина после небольшой паузы. — И даже немного подрос, волосы виться начали.

Она подошла почти вплотную и взъерошила начинающую отрастать шевелюру.

И как позавчера мама, сразу перестала улыбаться, пройдя кончиками пальцев по бугристым шрамам.

После чего озабоченно спросила:

— Ты как себя чувствуешь, может, не стоит сегодня диктант писать?

— Очень даже стоит, раньше сяду, раньше выйду, — сообщил я.

— Не смешно, — сообщила учительница и направилась в кабинет, где секретничали мама с Галиной Петровной.

Меня пригласили зайти минут через пятнадцать, когда подошла завуч Нина Николаевна.

Через час мы с мамой распрощались с преподавателями.

Как я понял, весь сыр-бор заключался в том, чтобы в школе для доказательства сданных экзаменов имелся написанный мной диктант и письменная работа по алгебре. Вопросы по геометрии мне не задавались вообще, устный экзамен, он и есть устный. После того, как завуч и классная проверили решение задач по алгебре, на геометрию они махнули рукой.

Похвалив меня за прилежание и за неожиданную грамотность, пообещали через два дня сделать аттестат.

А Елена Николаевна удивленно сообщила:

— Гребнев, никогда бы не подумала, что травма головы может так влиять на знание русского языка. Ты ведь раньше мог в слове из шести букв сделать семь ошибок, а сейчас в диктанте не допустил ни одной. Если бы не видела, как ты его пишешь под мою диктовку, могла бы подумать, что, где-то ухитрился списать.

— Вить, может, пойдешь в девятый класс, — спросила мама, когда мы вышли на улицу. — Вон, как тебя Галина Петровна хвалила.

Я хмыкнул.

— Хвалила на всякий случай, боялась, что мне плохо станет, — сообщил я в ответ. — А в девятый класс не пойду, не уговаривай. Сама жаловалась, что на двух работах работаешь, так, что мне нужно быстрей с учебой заканчивать и начинать зарабатывать деньги.