Фармацевт 2

— Витя! Ты сошел с ума! Откуда такие немыслимые цены? Неужели это правда? Какой кошмар! Вот вы чем, оказывается, занимались! Как ты меня огорчил! В общем, я отказываюсь передавать Давиду твое предложение. Мне стыдно озвучивать ему такие невероятные цены. За такие деньги можно купить «Волгу»! Жаль, что я раньше не подозревала, какой шахер-махер Коган проводит за моей спиной. Мы бы с ним тогда разговаривали в другом месте.

— Значит, ленинградца зовут Давид, — подумал я и уже вслух ответил.

— Ну, что же, отказываетесь и ладно. Мне меньше хлопот.

Семенова даже покраснела от возмущения, но уже с меньшей экспрессией продолжила читать мне мораль.

— Эх, Витя, Витя. Никогда бы не подумала, что наш советский юноша, воспитанный в социалистической стране станет таким прожженным спекулянтом.

Я рассмеялся.

— Анна Тимофеевна, это все влияние вашего давнего коллеги Соломона Израилевича, с которым вы когда-то учились, а затем работали много-много лет. От кого я еще мог набраться опыта, как не от него.

Семенова в дальнейшем разговоре попыталась давить на мою совесть комсомольца и гражданина, но я уперся, как стена и старуха сдалась.

Ушла она в расстроенных чувствах, но в итоге согласилась озвучить своему питерскому знакомому цену, но почему-то была уверена, что тот откажется от покупки из-за отсутствия финансов.

Я же не сомневался, что тот купит все, что можно и попросит еще.

Поэтому, когда следующим утром Анта Тимофеевна позвонила мне на работу, я нисколько не удивился.

В обеденный перерыв, забрал из сейфа пакет с «Виагрой» и рысью понесся в ближайший скверик, где мы договорились встретиться.

Семенова явно нервничала, ожидая меня сидя на скамейке. В принципе это было понятно. Когда у тебя в сумочке лежит одиннадцать тысяч рублей, поневоле начнешь нервничать.

— Странно, как этот Давид не побоялся отпустить Анну Тимофеевну с такими деньжищами в одиночку? — подумал я и активно завертел головой.

И точно, на другой стороне от песочницы, в которой ковырялись несколько малышей, на скамейке восседал солидный пожилой мужчина, чей облик явно говорил о принадлежности к родственникам Йешуа. Возможно, я бы не обратил на него внимания, но его пристальный взгляд в сторону Семеновой, выдал наблюдателя с потрохами.

Я тем временем подсел к трясущейся от страха провизорше и, поздоровавшись, вручил ей пакет. Анна Тимофеевна сразу узнала свою подпись на нем и возмущенно глянула на меня. Старуха сразу просекла, что лекарства сделаны еще в её бытность провизором-аналитиком и что она сама проверяла эту партию. В ответ на этот взгляд я только пожал плечами и объяснил.

— Соломон Израилевич не успел забрать из сейфа препараты, по известной вам причине. Поэтому они там и лежали почти месяц.

Собеседница спрятала пакет в объемистую авоську и отдала мне сверток с деньгами.

— Сейчас, как в лучших детективных фильмах должны набежать милиционеры и повязать все присутствующих, — пришла мне в голову неожиданная мысль.

К счастью, все было тихо, никаких милиционеров в окрестностях не наблюдалось. Три бабки, сидевшие на соседней скамейке были увлечены беседой и лишь иногда поглядывали на своих внуков, увлеченно возившихся в песке.

После получения денег я попрощался с пенсионеркой и поспешил уйти. Поэтому не заметил, как солидный гражданин, вскочил со скамейки и быстрым шагом направился к Семеновой.

Я же торопился вернуться на работу, лелея в душе робкую надежду, что больше меня никто тревожить не будет. Но подсознание ясно говорила, что эти надежды тщетны. И в скором времени мои способности аукнутся баальшими неприятностями. Ведь, как говорится, не буди лихо, пока тихо, А я все бужу его и бужу.

Пообедать я так и не успел, поэтому спать за рабочим столом совершенно не хотелось, что для меня было несколько необычно. После еды спать хотелось неимоверно.

— Может, вообще не обедать на работе? — подумал я. — Чувство голода можно перетерпеть, зато клонить в сон молодой организм точно не будет.

Тем не менее, работа началась у меня неудачно. Плохо закрепленная в штативе бюретка выскользнула из зажима, отскочила от стола и разбилась на десятки кусочков на полу, выложенном метлахской плиткой.

— Витя, что там происходит!? — раздался дружный возглас коллег. — У тебя все в порядке?

— Да, все, все, сейчас уберу, — бурчал я, аккуратно собирая мелкие стеклышки с пола на обрывок картона, под продолжающиеся комментарии коллег о том, какой я полоротый растяпа.

Выкинув остатки бюретки в ведро для твердых отходов, я обратил внимание, что левый указательный палец порезан стеклом и на порезе уже собралась довольно крупная капля крови.

Взяв с полки круглый бумажный фильтр, осторожно протер палец, чтобы рассмотреть ранку.