Фармацевт

— Короче, Витек, ты мне через часик- полтора позвони мне домой из автомата. Я попытаюсь договориться с Москальченко об отгуле на завтра. Если получится, мы завтра с утреца и отправимся на делянку, — с энтузиазмом вещал он мне, прощаясь у дверей.

— Ну, вот и будет чем завтра заняться, — говорил я сам себе. — А то переживал, что дел не хватает.

Как ни странно, наша поездка прошла без сучка и задоринки. Березы росли в каменистом распадке, там же, где и в другой моей жизни.

Погрузив, распиленные на чураки, стволы в машину, мы накрыли их, на всякий случай, брезентом и отправились в обратный путь.

Никакие гаишники к нам не приставали.

- Надо же, — мысленно говорил я себе. — В прошлой жизни, близко ничего подобного не совершал. А тут на тебе, расхитителем народной собственности заделался.

Зато мой подельник угрызениями совести не мучался, наоборот, был весьма доволен прошедшим днем.

-Надо было заехать в Марциальные Воды, воды набрать несколько бутылок, — заметил он, когда мы уже выбрались с лесовозной дороги на шоссе и повернули в сторону города.

— Вы же сами говорили, что вода на вкус ужасная, — улыбнулся я.

— Так, я бы сам и не пил. Супруге пару бутылок выделил бы, на работе кое-кому.

Сам же знаешь, хранить её нельзя, моментально железо в осадок выпадает.

Григорий Иванович первым делом довез меня до дома, наверно не хотел, чтобы я видел, кому он повезет нашу добычу. Мне же это было абсолютно не интересно.

Несколько дней, оставшихся до практики, я бездельничал. Ходил на пляж, загорал, купался. Пару раз меня навестили мама и будущий отчим. Проверив холодильник, мама убедилась, что я не голодаю, меняю вовремя постельное белье, и в раковине у меня не лежит грязная посуда.

В общем и целом она удивление по этому поводу не высказала. Гораздо больше восхищался моим бытом Костя. И даже сказал одну фразу, очень мне не понравившуюся.

— Слушай, Витя, я, пожалуй, тебе на перевоспитание свою Катюху отправлю. Она неряха еще та. А с Валей она пока общего языка не нашла.

При этих словах мама искоса глянула на своего будущего мужа, как будто что-то хотела сказать, но промолчала.

-Ну, ты Костя, совсем дурной,- подумал я. — Надо такое придумать, девочку в разгаре пубертата, отправить перевоспитываться к парню шестнадцати лет. Представляю, как бы они этим занимались. Надеюсь, мама ему мозги вправит. А мне здесь эта пацанка на фиг не сдалась. Пусть в пионерский лагерь едет, там учится кровать заправлять и посуду мыть.

Сам же ничего по этому поводу говорить не стал. Мама сделает это гораздо доходчивей.

Третьего июля я зашел в знакомый приемный покой больницы. В углу тусовалась небольшая стайка моих однокурсниц.

Долго нам общаться не удалось, появилась наша куратор и главная сестра, они быстро раскидали всех девочек по отделениям.

Когда я остался один, Капитолина Григорьевна, с любопытством глядя на меня, заявила:

— Почему-то я совсем не удивлена. Даже не спрашиваю, как ты ухитрился попасть санитаром в больничную аптеку. Ладно, я пошла, если возникнут какие-нибудь вопросы, можешь мне позвонить домой. Я с завтрашнего дня в отпуске, но буду пока в городе.

Оставшись в одиночестве, я посмотрел на свое отражение в зеркале. В санитарском халате с завязками сзади, я казался тоньше и выше ростом. Вспоминая свое отражение в этом же зеркале год назад, я не мог не отметить значительный прогресс. Из шибздика, я превратился в обычного парня своего возраста, возможно, даже симпатичного. Самому о себе судить сложно.

Выйдя на улицу, я прошел в отдельно стоящее кирпичное здание аптеки.

Входная дверь была закрыта. Стучаться пришлось довольно долго.

Недовольная женщина, открывшая, наконец, дверь, рявкнула:

— Чего явился? Не готовы растворы еще, сколько можно вам говорить!?

— Мне растворы не нужны, я на санитарскую практику к вам пришел, — пришлось сообщить мне.

— Аа, на практику, тогда заходи, -дама сменила гнев на милость. А когда я зашел в коридор, она обогнала меня и громко крикнула:

— Соломон Израэлевич, к нам на практику паренек пришел, о котором вы на той неделе вспоминали!

Глава 26

— Пусть зайдет ко мне, — раздался голос из-за полуоткрытой двери с надписью «заведующий аптекой, старший провизор Коган С.И.».

— Проходи, — уже спокойно предложила мне женщина и зашагала дальше по коридору.

В прошлой жизни мне так и не довелось побывать в этой аптеке, поэтому я с неподдельным интересом изучал кабинет Когана. Во-первых, в нем было так накурено, что можно было вешать коромысло. Во-вторых, даже сейчас Соломон Израилевич интенсивно затягивался беломориной.