Фармацевт

— Нет, я же сам пальпировал это образование! — в десятый раз восклицал Штумпф, — Я же его пунктировал! Мне же гистология пришла — низкодифференцированные клетки! Куда все подевалось? А куда исчезли подмышечные лимфоузлы⁉

Неожиданно он замолчал и с подозрением посмотрел на меня.

Потом перевел взгляд на Герду.

— Мёдхен, скажите, вас отец чем-нибудь лечил?

— Да, — ответила та без задней мысли. — Папа давал лекарство типа пасты зубной, оно еще малиной пахло и мне сразу стало лучше.

— Лекарство, значит, твой папа давал, — эхом повторил онколог, — типа зубной пасты.

Дорогая, посиди в коридоре, мне надо с твоим папой серьезно поговорить.

— Ну все, Циммерман, теперь ты от меня не отделаешься! — воскликнул Вилли, когда мы остались одни. — Когда ты мне отказался объяснять, как работает твой Золотой бутон, который мне приходится второй год покупать в твоей аптеке, я принял это, как должное.

Но когда ты скрываешь средство, которым можно спасти сотни тысяч жизней, я молчать не буду.

Рассказывай все, или я за себя не ручаюсь!

— А нечего рассказывать, давал дочке набор витаминных трав и больше ничего. Почему опухоль рассосалась, понятия не имею. Может гистологи образцы перепутали, и у неё кроме мастопатии ничего не было.

Мои оправдания впечатления на Штумпфа не произвели.

Он скептически посмотрел на меня и сообщил:

— Никто ничего не перепутал, Алекс, у Герды был рак, от которого девочки умирают за полгода и вылеченный тобой за три дня. Так, что я не отстану, пока не узнаю всю правду об этом чудесном исцелении.

Я смотрел на разошедшегося онколога и понимал, что моя жизнь делает очередной крутой поворот.