Фармацевт

…Редкий мокрый снег падал лениво и как-то нехотя. За оконным стеклом графского кабинета медленно, вкрадчиво сгущались синие тени декабрьских сумерек. Из приоткрытой форточки доносилось карканье ворон, отдалённый собачий вой. Утром тело Питера Стэнфорда было захоронено в склепе, рядом с гробами отца и мачехи. Граф Уильям недолго дожидался своего первенца!

«Ах, как же я не хотел, чтобы Питер обрёл последний приют рядом с отцом и моей матерью, погибшими по его милости, – думал Ричард, продолжая рассеянно слушать сидевшего напротив адвоката. – Но тут ничего поделать нельзя. Особенно печально, что, когда настанет и мой черёд, меня похоронят там же. Традиции! Остаётся надеяться, что это случится не скоро. Впрочем, что тела? Пустые оболочки, прах и тлен. А души наши, я уверен, окажутся в разных местах».

– О чём вы задумались, Ричард? Я понимаю, сейчас вы устали и подавлены, но предмет нашей беседы исключительно важен! – Генри Лайонелл пододвинул к себе ещё одну пачку бумаг. – Крайне желательно, чтобы вы хорошенько осознали особенности своего теперешнего положения, свой юридический, имущественный и социальный статус.

– Я предельно внимателен, мистер Лайонелл. Прошу вас, продолжайте.

– Согласно законам империи, графский титул и рыцарское достоинство вы наследуете сразу. Так что теперь мне следовало бы обращаться к вам не иначе как «милорд, сэр Ричард».

Дик слабо махнул рукой, попытался изобразить что-то вроде улыбки.

– Оставьте, мистер Лайонелл! Какие между нами могут быть церемонии… Вы были другом покойного отца. Вы прекрасно относились к моей матери. Вы знаете меня с младенчества. Ваш сын Майкл – мой единственный близкий приятель. Вы образцовый джентльмен, вы знаете, с каким неподдельным почтением я всегда смотрел на вас. При чём тут титул? Мне ведь ещё только предстоит подтвердить, что титул и звание рыцаря достались мне не зря. Какой я для вас «милорд»!.. И прошу вас, мистер Лайонелл, называйте меня Диком, как раньше. Мне не по себе, когда вы употребляете моё полное имя. Мы всё же не совсем чужие люди! Мама и отец всегда называли меня Диком. Дикки. Кто, кроме вас и вашего сына, теперь сможет называть меня так?

Генри Лайонелл тоже слабо улыбнулся в ответ. Слова молодого Ричарда Стэнфорда, искренние и уважительные, польстили старому законнику.

– Знаете, Дик, я бы даже поздравил вас с графским титулом. Вы, на мой взгляд, станете достойным лордом Стэнфордом. – Лайонелл опять помрачнел, опустил взгляд и сокрушённо покачал головой. – Если бы не трагичность обстоятельств, при которых вы унаследовали его.

«Знали бы вы истинную степень трагичности этих обстоятельств! – подумал Ричард. – Что ж… Вы знакомы со мной лучше, чем кто бы то ни было. Исключая отца и мать, которых нет в живых. И если даже вы, мистер Лайонелл, не смогли догадаться о действительной подоплёке всего того, что произошло за эти проклятые две недели… Тогда мне нечего и некого опасаться».

У Дика вырвался печальный смешок.

– С поздравлениями повременим, мистер Лайонелл. Так что с моим имущественным положением? Смогу ли я свободно распоряжаться наследством после окончания срока секвестра?

– Да. Но… Не совсем свободно. До вашего совершеннолетия, до того, как вам не исполнится двадцать один год, ваше имущество будет взято под опеку. И движимое, и недвижимое.

– Недвижимое? То есть Стэнфорд-холл? Понятно. Кто же будет опекуном? Увы, близких родственников у меня нет.

«К счастью нет», – добавил Дик про себя. Разговор принимал интересный оборот. Деньги были насущно необходимы Ричарду, кроме того, он не собирался надолго оставаться в Стэнфорд-холле. Ричарда неудержимо влекла к себе столица. Там, в Лондоне, у него появятся куда более широкие возможности, чем в йоркширской глуши. Там он закончит своё самообразование. Там он оборудует для себя отличную лабораторию. Наконец, там он, возможно, сумеет залечить тяжёлые душевные раны. Ричард очень рано смог понять, что лучшим лекарством от них является работа. А у него – непочатый край работы. Кто ещё создаст панацею?

– Верно, – кивнул адвокат. – Нет у вас таких родственников. К тому же вы, Дик, уже стали лордом. В пределах графства нет никого, кто был бы выше вас по титулу, знатности, по тому самому социальному статусу, о котором я уже упоминал. Равные есть, скажем, лорд-мэр Йорка или шериф графства, но не высшие.

– И что же?

– Мы, англичане, не стали первым народом, создавшим прецедентное право, здесь приоритет у древних римлян, – задумчиво произнёс Лайонелл, – но на практике мы пользуемся им чаще и охотнее любых других народов. Может быть, потому, что очень уважаем традиции? Так вот, в вашем случае опекуном должна стать Её Величество королева.

– Даже так? – Ричард в изумлении поднял брови. – Большая честь, вот только нет ли у нашей королевы иных забот, поважнее?

– Номинальным опекуном.