Фармацевтическая и продовольственная мафия

Я ему объяснил, что на Канарских островах с трудом решается проблема питьевой воды (о чём он хорошо знал) и что загрязнённость её вызывает особую озабоченность местных властей. Одна и та же вода для удовлетворения всех запросов клиентов отелей в туристических центрах может трижды циркулировать без фильтрации. Разумеется, воду, которая течёт из кранов и в туалетах, не рекомендуют пить, она служит для мытья фруктов, посуды и для поливки садов. Узнав из статей, появившихся в журналах о том, что я врач, он поинтересовался, продолжаю ли я свою практику. Я ответил, что уже нахожусь на пенсии и продолжаю заниматься научными исследованиями в области молекулярной биологии. Это, похоже, ему очень понравилось. Я рассказал, что в 1990 г. я защитил докторскую диссертацию в Париже на тему: «Врачи и общество, отношение между врачами и химической и фармацевтической индустрией — санитарные последствия». В ответ он воскликнул: «Какое совпадение… я как раз был, в своё время, владельцем фармацевтической лаборатории».

Я встречал этого господина несколько раз, и в очень доверительной форме он рассказал мне следующую историю:

«В 1934 г. в возрасте 29 лет я закончил учёбу на медицинском факультете и начал работать в Лионе в качестве терапевта. Мой кабинет, купленный благодаря приданому моей супруги, дочери богатого городского торговца, находился в самом центре города. Вы, конечно, знаете, каково было молодому врачу без должного капитала начать свою профессиональную карьеру. Поэтому пришлось подобрать супругу из состоятельной буржуазной семьи. Я был не слишком требовательным к тому, что касалось красоты и образования своей жены… Что было самым главным — это величина приданого…После двух лет тяжёлой работы мне удалось сформировать маленькую клиентуру, состоявшую преимущественно из пациентов с ревматическими заболеваниями, страдающих ожирением или нервными расстройствами. Все они входили в окружение моей супруги и её родителей. В 1939 г. я был мобилизован. Несколько месяцев спустя, в 1940 г. я вернулся в свой город, имея шанс не находиться в зоне боевых действий и не быть пленённым. Период с 1940 по 1945 г. был не особенно приятным для меня, но и не был отмечен каким-либо происшествием, так как я заявил, что не участвовал в Сопротивлении и что режим Виши меня вполне устраивает. В эти годы, вследствие острой нехватки медикаментов, я заинтересовался фитотерапией. Я вспомнил о моей бабушке по матери, которая дожила до 96 лет. Она лечила ревматизм микстурой, приготовленной из листьев ивы, и это ей вполне удавалось. Изучая этот вопрос, я узнал, что кора, листья и серёжки ивы обладают жаропонижающим, седативным, болеутоляющим, противоревматическим и другими свойствами потому, что они содержат салициловую кислоту.

Так как большинство моих клиентов, которым я приписывал медикаменты на основе аспирина, часто жаловались на кишечную боль, вызванную этим лекарством, почему бы не попробовать микстуру листьев ивы? Я так и сделал — дал по флакону трём моим пациентам, которые затем прибыли ко мне на повторный осмотр через 2 мес., выражая мне благодарность, так как они почувствовали, что боль в суставах значительно уменьшилась без каких-либо побочных явлений. Откровенно говоря, я был очень удивлён успешным результатом лечения. Слух о моих успехах быстро распространился среди пациентов и несколько месяцев спустя я вынужден был ещё изготовить нужное количество лекарства. А для того, чтобы это сделать, мне нужно было собирать листья и кору ивы далеко за пределами Лиона, заготавливать спирт у моего друга — фармацевта, искать стеклянную посуду, готовить настойку и пропускать её через фильтр.

С другой стороны, я давал себе отчёт в том, что занимался фармацией, не имея на это диплома, и днём позже или раньше, вследствие болтливости некоторых пациентов, я рисковал иметь неприятности со стороны Наблюдательного совета медиков и фармацевтов и понести наказание за нелегальную практику изготовления лекарств. Я решил, в конце концов, заключить соглашение с моим другом-фармацевтом, который взял отныне на себя обязанность по приготовлению лекарства и его продаже. Прошло три года; мой препарат реализовывался успешно, однако, стало очевидным, что я и мой друг работаем не на равных условиях. В 1953 г. я установил контакт с лабораторией, которой предложил своё лекарство. И вскоре понял, насколько я был наивен, совершив такой необычный поступок. Меня принял напыщенный директор, который проинформировал меня о том, что его предприятие с 1943 г. специализируется на изготовлении лекарств, содержащих салициловую кислоту и что производство таблеток его вполне удовлетворяет. Он мне объяснил, что хотя это лекарство обладает нежелательными последствиями (какими — он не назвал), оно представляет собой одно из лучших болеутоляющих средств на французском рынке. Он покупает исходное сырье в Германии и выпускает таблетки с добавлением картофельного крахмала и др.