Фармацистка (СИ)

Надо сначала спросить у лерра Траубе, решила Марлена, он очень знающий специалист и, может быть, подскажет что-то менее редкое с аналогичными свойствами. С Диланом они договорились встретиться днем все в том же скверике, так что посетить лавочку лерра Траубе можно будет вместе. Она еще раз вдохнула аромат маттиолы и подхватила кувшин, оставлять цветы в темной подвальной лаборатории не хотелось.

- Марленочка, тебя подождать? – окликнула ее принаряженная лерра Лотта, обводившая яркой помадой губы перед зеркалом в прихожей, и подмигнула: - Или ты идешь на парад не одна?

- Не одна, - улыбнулась из-за левкоев Марлена и потащила букет на второй этаж в свою комнату.

- Тогда до встречи на площади Арки, - крикнула вслед экономка.

У себя Марлена постояла еще перед раскрытым шкафом. Некстати вспомнила, как посмеивалась в академии над сокурсницами, вечно страдающими от нелепой на ее взгляд проблемы «нечего надеть». Но вот эта напасть настигла и ее, надеть реально оказалось нечего! Вздохнув, она вытащила из шкафа светлое платье, сшитое давно, но так редко надевавшееся, что могло еще считаться новым. И уже в прихожей у старого зеркала, перед которым остановилась, тревожно себя оглядывая, вдруг подумала и решительно вынула скалывающие пучок шпильки. Тряхнула головой, расправляя локоны, помахала рукой своему растерянному отражению и выбежала на улицу.

Народу на бульварах оказалось непривычно много. Прогуливающиеся горожане, парами и поодиночке, шумные компании студентов, целые семьи с детьми, торговцы всякой всячиной, начиная от мальчишек-газетчиков и до цветочниц, все торопливо двигались к площади Арки, откуда доносились бухающие звуки оркестра, исполняющего популярный марш.

– О, ты сегодня забыла упаковать волосы! – удивился Дилан, поджидавший на ставшей уже «их» скамейке и, обнимая, привлек девушку к себе.

- Не забыла, - возразила Марлена, улыбаясь, - а наоборот вспомнила… что распущенные тебе нравились больше.

- Распаковывать их самому мне тоже нравится! – жизнерадостно объявил Дилан, сморщил нос при очередном буханье оркестра и предложил: - Давай отправимся куда-нибудь в другую сторону от площади, парады – это очень утомительно.

- Мне к лерру Траубе надо, - призналась Марлена. – В лавочку «Все для зелий», возле которой мы тогда встретились. У меня появилась идея, которая срочно требует проверки.

- То есть сначала в лавку за материалом, а потом всю ночь показания приборов снимать? Помню я твои идеи, - усмехнулся Дилан. – Но ведь пока не проверишь, не успокоишься, да?

Марлена кивнула.

- Тогда бежим, - потянул ее Дилан за руку. – Может, успеем до начала всего этого мракобесия площадь проскочить!

Бежать, впрочем, уже не удавалось. Дилан ловко лавировал в потоке спешащих по бульвару горожан и целеустремленно тянул за собой Марлену, но чем ближе к площади они оказывались, тем плотнее становилась толпа, спрессовывалась, затрудняя продвижение. И вот сделалось ясно, что проскочить они не успели, площадь была уже оцеплена.

Люди, оживленные в предвкушении зрелища и заряжаемые бодрой маршевой музыкой, весело переговаривались, теснились, пытаясь занять места с лучшим обзором, пропускали вперед детей, малыши радостно размахивали черно-красными флажками, восседая на плечах отцов. Марлена вдруг вспомнила, как в детстве была на таком параде с отцом, и он так же ее поднял, и флажок она потом долго еще хранила в ящике с игрушками…

- Давай посмотрим, – предложила она в ответ на вопросительный взгляд обернувшегося к ней Дилана.

Он молча подтянул ее ближе и поставил перед собой, еще и руками обвил, сцепив пальцы впереди на Марлениной талии и прижимая ее спиной к своей груди. Позиция оказалась удачной, в промежутке меж голов впередистоящих Марлене видно было большую часть площади, а если привстать на цыпочки, то и вообще почти весь ее центр.

- Посадить тебя на плечи? – пробормотал Дилан ей в макушку, и она невольно заулыбалась, представив подобную картинку, и поспешно замотала головой, а то ведь с него станется.

Марш закончился победным громом литавр. Музыка смолкла, а вместе с ней затихли и разговоры, и смех, и шаркание ног по мостовой, все те обычно сливающиеся в мерный шум звуки, что издает праздничная толпа. Разом наступившая тишина казалась неестественной, такой она, скорее всего, и была, потому что четко зазвучавший голос, разрушивший ее и заставивший Марлену вздрогнуть, несомненно, был магически усиленным. И при этом знакомым.