Читаем Фарос и Фариллон полностью

Вы любезно интересовались моей книгой. Я рад сообщить, что начало очень хорошее. И пресса, и устная критика были благожелательны, да и продается книга хорошо. Мой издатель устроил обед, на котором присутствовали различные книготорговцы и я сам; это некоторое нововведение, но, видимо, вполне удачное с точки зрения рекламы. Кроме того, он выпустил специальное издание из 200 подписанных экземпляров в надежде, что мы сможем найти 200 богатых людей, которые окажутся достаточно глупы, чтобы купить их. Я в этом не уверен: богачи обычно находят иное применение для своей глупости. Значительно важнее то, что вчера у меня был Томас Харди[124], похвалы которого привели меня в восторг.

Я должен заканчивать эту мазню. Большое спасибо за Ваши изъявления благодарности. Я необычайно рад, когда понимаю, что смог познакомить с Вами какое-то количество новых чи- hi тателей. Я уверен, что Ваше творчество, в конце концов, приобретет европейскую известность, но это займет какое-то время. Все хорошие вещи требуют времени.

С искренним восхищением и любовью,

Всегда Ваш,

Э. М. Форстер[5]

Александрия, Рю Лепсиус, 10,

1 августа 1924

Мой дорогой Форстер

Я получил Ваше письмо от 23 июня. Я хорошо понимаю, как мало у Вас сейчас времени, учитывая горечь утраты и те заботы, которые она за собой влечет, да еще как раз в момент выхода Вашей книги. Валассопуло сейчас не здесь. Он уехал в Грецию. Надеюсь, он вернется недели через три, поскольку в конце месяца его партнер, А. Скендераки, уезжает в Италию. Вопрос о том, какие стихи «больше подходят», действительно непрост. Но я абсолютно доверяю Вашему опыту в вопросе о том, какие стихотворения могут, с наибольшей вероятностью, чем-либо заинтересовать британскую публику, или, вернее, ту ее часть, которая может захотеть познакомиться с моими стихами.

Разумеется, высокая оценка Т. Э. Лоуренса для меня важна - чрезвычайно важна.

Я необычайно рад тому большому успеху, которым пользуется Ваша книга. Нововведение с обедом показалось мне интересным. Я поздравляю Вас с тем, что Томас Харди похвалил Ваш роман.

Мне было очень приятно увидеть «Теодота» в «Нэшн». Большое спасибо за номер, который Вы мне прислали, а также за сообщение о том, что «Итака» вышла в «Критерионе»[125]. На прошлой неделе заходил Фирнесс и рассказывал мне, какой это замечательный журнал. Я очень рад, что перевод моего стихотворения появился на его страницах.

Всегда Ваш,

К. П. Кавафи

Харнэм Монумент

Грин Вейбридж

2-1-25

Мой дорогой Кавафи,

С Новым годом Вас, как греческим, так и негреческим. Но в первую очередь хочу сообщить, что я дал Ваш адрес (надеюсь, я поступил верно) издательству «Хайнеман» по их просьбе. Я надеюсь, что, если Вас напечатают в Англии, то это сделает «Хогарт Пресс». Они очень приятные люди. Однако я полагаю, не будет вреда и от того, что Вы вступите в контакт с «Хайнеманом». Я намеренно сказал им, что ничего про Вас не знаю, дабы Вы чувствовали себя свободнее.

Я очень обрадовался письму от Валассопуло из Парижа[126]. Он пишет, что переводы продвигаются, я убеждаю его продолжать, и надеюсь, если будет возможность, увидеть его. Я собирался написать раньше, но был слишком занят разными делами. Моя книга (Вы, как истинный друг, будете рады) пользуется большим успехом, хорошо продается в Америке, а теперь выходит в Швеции, Чехословакии и Франции.

Наилучшие пожелания от

Э. М. Форстера

Мой дорогой Форстер,

С радостью получил Ваше письмо (от 2 января). Я писал Вам последний раз 1 августа. Большое спасибо за июльский номер «Критериона», который Вы мне прислали.

Ваше замечание о «Хогарт Пресс» совершенно верно. Я весьма благодарен им за обращение ко мне в сентябре 1923 года.

Чтение Вашей книги доставляет мне огромное удовольствие. Я читаю - и перечитываю - «Поездку в Индию». Это превосходная книга. Это восхитительное чтение. Мне нравится стиль, мне нравятся герои, мне нравится описание среды, мне нравится Ваше отношение. Я очарован этой книгой. Она все время со мной. Очень часто я открываю ее и перечитываю то один, то другой отрывок.

Валассопуло еще в Париже. Вчера я звонил к нему домой, и мне сказали, что ожидают его возвращения к концу месяца.

Я видел Ваши портреты в «Иллюстрейтед Лондон Ньюс» (и октября) и в «График» (8 ноября); я чрезвычайно рад Вашему успеху.

Всегда Ваш,

К. П. Кавафи

Вест Хакхерст,

Абингер Хаммер, Доркинг

27/9/25

Мой дорогой Кавафи,

Перейти на страницу:

Все книги серии Creme de la Creme

Темная весна
Темная весна

«Уника Цюрн пишет так, что каждое предложение имеет одинаковый вес. Это литература, построенная без драматургии кульминаций. Это зеркальная драматургия, драматургия замкнутого круга».Эльфрида ЕлинекЭтой тонкой книжке место на прикроватном столике у тех, кого волнует ночь за гранью рассудка, но кто достаточно силен, чтобы всегда возвращаться из путешествия на ее край. Впрочем, нелишне помнить, что Уника Цюрн покончила с собой в возрасте 55 лет, когда невозвращения случаются гораздо реже, чем в пору отважного легкомыслия. Но людям с такими именами общий закон не писан. Такое впечатление, что эта уроженка Берлина умудрилась не заметить войны, работая с конца 1930-х на студии «УФА», выходя замуж, бросая мужа с двумя маленькими детьми и зарабатывая журналистикой. Первое значительное событие в ее жизни — встреча с сюрреалистом Хансом Беллмером в 1953-м году, последнее — случившийся вскоре первый опыт с мескалином под руководством другого сюрреалиста, Анри Мишо. В течение приблизительно десяти лет Уника — муза и модель Беллмера, соавтор его «автоматических» стихов, небезуспешно пробующая себя в литературе. Ее 60-е — это тяжкое похмелье, которое накроет «торчащий» молодняк лишь в следующем десятилетии. В 1970 году очередной приступ бросил Унику из окна ее парижской квартиры. В своих ровных фиксациях бреда от третьего лица она тоскует по поэзии и горюет о бедности языка без особого мелодраматизма. Ей, наряду с Ван Гогом и Арто, посвятил Фассбиндер экранизацию набоковского «Отчаяния». Обреченные — они сбиваются в стаи.Павел Соболев

Уника Цюрн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги