Фарс-мажор-2

Михаил Швыдкой услышал это замечание и уже из прохода пробормотал:

— Я между силовиками не сажусь. Плохой знак.

* * *

После заседания его участники выглядели усталыми. Губернаторы вяло пытались в рамках единой корпорации наладить сотрудничество с министрами. После одной из таких попыток, уже в гардеробе, министр здравоохранения и соцзащиты Михаил Зурабов горько сказал:

— Какой же я хреновый министр…

— Давно вы это поняли? — спросил я.

— Да я-то с самого начала знал…

* * *

Министр регионального развития России Дмитрий Козак великодушно сообщил журналистам, что «по инфраструктуре (олимпийского строительства в Сочи. — А.К.) поступает сейчас дополнительная информация, и эти вопросы сейчас оцениваются». Впрочем, не посвященным в подробности происходящего понять, что он имел в виду, было нереально.

— Есть еще одна небольшая проблема, — озабоченно сказал Дмитрий Козак. — Надо уложиться в положенные сроки.

* * *

Грустно глядел на происходящее министр экономического развития Герман Греф. Он слишком много знал. А об остальном догадывался.

* * *

Министр социального развития и здравоохранения Татьяна Голикова вошла в кабинет вместе с остальными министрами. Она была в черной кожаной куртке, которая придавала ей совершенно бескомпромиссный вид. Именно так в свое время и выглядели, видимо, комиссары здравоохранения.

* * *

Входя в зал, министр иностранных дел Сергей Лавров отказался сдать свой телефон. Увидев табличку со своей фамилией, он объяснил ей, что он сдавать телефон не будет, потому что уже сделал это раньше.

***

В день приезда делегаций на внеочередную сессию ОПЕК в отеле «Шератон» было огромное количество журналистов. Кто-то кричал в трубку «Пол, Пол, ты же был в России… Если я назову Сечина „товарищ министр“ — это правильно?! Почему я идиот, Пол?!»

***

Балочная машина «Тимберджек» предупредительно жужжала двумя металлическими дисками. Господин Путин, подъехав на поляну с гравием, чуть не прошел мимо этой машины, но кто-то из сопровождавших его министров обратил на нее внимание. В мгновение ока хищная железная лапа захватила ствол дерева, диски спилили его, и оно рухнуло — в сторону от президента России. Тут же другая железная лапа ободрала сосну как липку. Еще через несколько секунд ствол был распилен на десяток чурочек. Стало тоскливо.

— Представляете, одна такая машина — и 120 человек уже не нужны, — сказал министр экономического развития и торговли Герман Греф, стоявший в стороне от президента. — То есть производительность труда повышается в 120 раз.

— Так уж и в 120? — усомнился я.

— Да мы посчитали! — воскликнул Герман Греф. — В 120. Там же компьютеры. Один такой компьютер — и 12 журналистов уже не нужны.

— Два таких компьютера — и целое министерство может отдыхать, — добавил я.

— Конечно, — на удивление легко согласился Герман Греф. — Очень хорошая машина.

* * *

— А вообще, вы думаете, будут смотреть наше кино? — задал кинематографистам самый неприятный вопрос президент.

— Будут, — убежденно ответил Сергей Жигунов. — Никуда не денутся.

— Да?

— Конечно. Наши телесериалы ведь смотрят по телевизору. А раньше смотрели мексиканские. Почему?

— А уже неинтересно людям, от кого Кончита забеременела, — пояснил президент.

— Конечно. Все знают, что от Луиса Альберто, — поддержал его министр культуры Михаил Швыдкой.

* * *

Над столом повисла минута молчания. Я даже посмотрел на министра внутренних дел Рашида Нургалиева, в ведомстве которого, надо полагать, родился в это мгновение новый сотрудник.

* * *

— А чего это вы не в отпуске? — спросил меня министр финансов Алексей Кудрин.

— А вы? — спросил я в ответ.

— А я — бюджет, — исчерпывающе ответил Алексей Кудрин.

Не уточнил только, в каком он чтении бюджет.

* * *

Беззаботный вид господина Кудрина приводил в чувство: требовать от этого человека можно чего угодно. Труднее что-то получить.

* * *

Журналисты пытались докричаться до министра экономического развития Германа Грефа, который стоял высоко на ступеньках лестницы, ведущей со второго этажа в фойе, что он будет делать с инфляцией.

— А что такое инфляция? — с искренним любопытством переспрашивал Герман Греф, и на этом вопросы к нему вообще заканчивались.

* * *

Откуда-то из-за угла вышел министр промышленности и энергетики Виктор Христенко и направился не спеша к парадному входу, как-то испытующе поглядывая на солнце.

— А хороший сегодня день, Виктор Борисович! — сказал я ему на всякий случай.

— Хороший? — озабоченно переспросил он. — Вы так думаете? Или что-то знаете?

* * *

Как только министр сельского хозяйства Алексей Гордеев замолчал, Владимир Путин словно ни с того ни с сего с вызовом спросил:

— Послание Федеральному собранию слышали?

Он мог бы сказать: «Мое послание». Или мог бы сказать: «Послание президента». Но он не сказал. Правильно. Так выглядело гораздо страшнее.

— Да, — очень тихо после некоторого раздумья сказал Алексей Гордеев.

— Помните, сколько людей умирает от употребления алкогольных суррогатов? — переспросил президент.

Министр еле-еле кивнул, дав понять, что помнит.