Фарсаны

— Человечество неизбежно погибнет в вихре враждебных космических сил! — воскликнул Вир-Виан, патетически потрясая обеими руками. — Не такова ли судьба других высоких цивилизаций, возникших задолго до нас? Я утверждаю: именно такова!

— Вселенная вечна и бесконечна, — говорил он. — В ней множество миров, населенных разумными существами. И естественно предположить, что рост всепланетного, а затем космического могущества мыслящих существ так же вечен и бесконечен.

— Но где же следы этой вечно растущей мощи разумных существ? — спрашивал он. — Где новые солнца, зажженные ими, где следы переустройства галактик? Нет их! Тысячи лет наблюдают астрономы Зурганы за звездами, на миллионы световых лет проникли они своим взглядом вглубь мироздания и нигде не обнаружили ни малейших следов космической деятельности мыслящего духа.

— Почему? — спрашивал Вир-Виан. И отвечал: — Потому, что разум на других населенных планетах угасает, не успев разгореться во всю мощь. Носители разума становятся жалкими игрушками, марионетками в руках враждебных космических сил. Весь блеск расцветающих цивилизаций, все достижения разума неизбежно гибнут, бесследно исчезают в огромном огненном водовороте Вселенной.

Я посмотрел вокруг. Все слушали внимательно. Многие новички, вроде нас с Сэнди-Ски, были захвачены яркой речью Вир-Виана. Однако на лицах большинства присутствующих выражалось недоумение. Нанди-Нан и некоторые другие арханы воспринимали социально-космические идеи своего коллеги со снисходительной улыбкой.

В гуманитарном секторе я, конечно, снова отыскал взглядом незнакомку, поразившую меня своей необычной красотой. И первое, что бросилось в глаза, — сосредоточенность и грусть, с которой она слушала Вир-Виана. Легкий налет печали на ее лице еще больше подчеркивал одухотворенность и нешаблонность ее красоты. Но почему она так грустна?

— Знаешь, кто это? — вдруг услышал я голос Сэнди-Ски.

— О ком ты говоришь, не понимаю.

Я поглядел на Сэнди-Ски и увидел в его глазах озорные, дружелюбно-насмешливые огоньки.

— Не притворяйся. Я ведь все вижу.

— Ну, говори уж, если начал.

— Она работает сейчас в археологической партии на раскопках погибшего фарсанского города, недалеко от острова Астронавтов. Как и большинство, она имеет несколько специальностей: историк, археолог, палеонтолог и еще что-то в этом роде.

— А как ее имя?

— Аэнна-Виан, дочь Вир-Виана.

Вот оно что! Теперь мне стало понятно, почему она слушала Вир-Виана с таким серьезным и чуть грустным вниманием.

Между тем Вир-Виан продолжал развивать свои космические теории. Представим себе, говорил он, некую воображаемую точку в Космосе. С этой точки мы наблюдаем за бесконечной Вселенной бесконечно долгое время. И что мы видим? Вот за многие миллиарды веков до нас возникла жизнь в разных уголках Вселенной. На отдельных планетах вспыхнули светильники разума. Разум на этих планетах выковывался и совершенствовался в борьбе, и только в борьбе. Сначала в звериной, ожесточенной борьбе за существование, в борьбе с голодом. Затем в борьбе различных племен и общественных групп. И, наконец, в борьбе за полное изобилие благ.

Цивилизация на тех далеких во времени планетах достигла такого же сравнительно уровня, как сейчас на нашей Зургане. Разумные обитатели этих планет, объ-единившись, достигнув изобилия, встали на шаблонный путь развития. Ибо этот исторический путь, казалось бы самый естественный, легко напрашивающийся в логичный, — путь всеобщего равенства, дружбы, космического братства. Но это ошибочный путь — путь отказа от всякой борьбы.