Фарш Мендельсона

Утром мне стало не до собственных болячек и порванных книжек: исчез изумруд Лукреции. А я-то, наивная, верила, что спрятала его просто идеально — прилепила пластилином на поверхность собственной картины, которую сделала из стеклышек, перьев, бусин, проволоки и цепочек. На месте изумруда белела записка: «Завтра поговорим. Доктор С.».

Я бросилась к столу: роман Достоевского на месте, письмо тоже. Изумруда нет. Просто до слез обидно, столько сил я на эту уродливую картину потратила, столько стекол собрала, все зря. «А ведь жизнь почти что наладилась», — сказал Михаил Горбачев, вернувшись из Фороса.

Включай мозги, Эфа! Думай. Что тебе дальше делать и чем заниматься. Легко сказать, нелегко сделать. Обещанное доктором завтра наступило, ну и что? Где доктор и где изумруд? Честно говоря, Ванькина история меня достала. Куда ни кинь, всюду клин, который из меня не так давно выбили. Ну, ладно! Я еще пережила, когда меня едва не отравили. Я почти не страдала, когда мужчина моей мечты сначала оказался подлецом, а потом трупом. Как последняя дура, таскалась по городу в поисках драгоценных камней, улик и прочих детективных аксессуаров, не имеющих к моей жизни ровным счетом никакого отношения. Наконец, на сон грядущий два дня подряд размышляла о роке и превратностях судьбы. Вместо того, чтобы читать о любовных перипетиях заброшенной мной Годзиллы. Подумать только: целых два дня без чтения любимых книжек!

Тьфу!

Но я не могу примириться с мыслью, что чьи-то жадные руки шарили по моему дому, трогали мое белье, моих крокодила и жаба, а потом надругались над картиной, которую я сделала сама из пластилина и бутылочных стеклышек (между прочим, два раз порезалась). Они надругались над самым дорогим, что есть у творческого человека — над его произведением.

А значит…

А значит, придется найти убийцу Ваньки и Мендельсона. Значит, придется вернуть изумруд его истинному владельцу (знать бы только какому именно). Значит, мне нужно отыскать клад. Причем все указанные действия нужно совершить как можно скорее: время поджимает. Сентябрь не за горами. Близнецы в школу пойдут, студенты — в вузы. Черт! Я совсем забыла о Непогоде… Тьфу еще раз! Я хотела сказать — о Непараде. У нас же с ним сегодня расчет. Он мне подпись на документах. А я что ему? У меня ничего нет. Даже изумруд, и тот украли.

Шутки шутками, а время поджимало. Я нервно перерыла весь дом в поисках какой-нибудь ценной вещи. Какая неприятность! У меня нет ценных вещей. Была одна, да и ту украли. Мебель и товары для дома покупаю в «Икее», косметика Непараде не подойдет, крокодила не отдам. Некстати вспомнились строчки Агнии Барто: «Мне теперь не до игрушек, я учусь по букварю. Соберу свои игрушки и Сереже подарю». Что же мы подарим Непараде, чтобы потом наш самый гуманный суд в мире не воспринял подарок как взятку одного должностного лица, другому должностному лицу? И тут меня осенило. Наверное, именно такие чувства испытал Архимед, когда, нырнув в ванну, увидел девушку по имени Эврика.

На кухне лежала коробка шоколадных конфет. Я мигом нашла подарочный пакет и стала аккуратно складывать в него конфеты, завернутые в стодолларовые бумажки. Одна, вторая, третья. На двадцатой меня задушила жаба. Столько шоколада есть вредно, зубы заболят. Прикрепив к пакетику пикантный розовый бантик, я решила, что мы с Непарадой в полном расчете. Эх, сделал бы и мне кто-нибудь такой подарок: вкусный, оригинальный, в общем, подарок, дорогой во всех смыслах. Эй! Люди, подарите мне хоть что-нибудь! В ответ молчание.