Фарш Мендельсона

— Да. За все время он нисколько не потерял свою силу. Поверьте, смерть Сергеева была очень мучительной.

— А что будет с Мемориным? — я украдкой бросила взгляд на Елизавету Никитичну.

— Меморин сядет. С учетом его возраста, это будет пожизненное заключение. Помимо всего прочего, выяснилось, что он на протяжении многих лет переправлял произведения искусства за рубеж. Кстати, именно на этой почве они и сошлись с Сергеевым.

— Знаете, — сказала вдруг Юлия Афанасьевна. — А ведь для многих камень стал проверкой на нравственность, сколь ни высокопарно это звучит. Если у человека в душе была хоть малейшая червоточинка, он мгновенно ее чувствовал. И делал все, чтобы человек попала под его власть.

— Не верю я в ваши эзотерические штучки, — ответил Федоров. — В основе всего — жадность. Именно жадность и приводит к преступлению. Каждый человек делает свой выбор. Другое дело, каким будут мотивы. Если бы Иванов отдал камень, то он не поставил бы под угрозу жизни своих близких. Если бы Мендельсон не попытался бы отравить Стефанию, то и сам бы остался в живых. Если бы Непарада не украл, то не лежал бы сейчас в морге. Да и судьба Сергеева сложилась бы иначе, не поверь он в собственную исключительность.

— Значит, он не был посвященным?

— Он был шарлатаном, поверившим, что он гений. Почувствуйте разницу.

— Вы не верите в изумруд Лукреции? — спросила я Федорова.

— Нет. Обычный изумруд, которому придумали красивую легенду. Легенды, как известно, способны на многое, даже на то, чтобы вести на смерть.

— Почему же он тогда рассыпался в прах?

— Вам показалось, Стефания Андреевна, — мягко сказал Федоров. — в доме было темно, вы напуганы. Наверное, в суете камень выпал из оправы и затерялся. А истории о нравственной нечистоплотности, которую терпеть не могут изумруды — байки. Равно как и то, что когда-то этот изумруд принадлежал Лукреции Борджиа.

— Вы материалист, Федор Федорович, — сказала вдруг Калитина. — Не подумайте, что я хочу вас обидеть, но… Иногда стоит смотреть на вещи с иной точки зрения. Изумруд Лукреции выполнил свое предназначение и исчез. Человек, который когда-то стал причиной смерти моих детей, наказан. Причем не вами… Что есть тюремное заключение, когда можно нанять хорошего адвоката? Он наказан иначе. Всю жизнь он мечтал обладать этим камнем. Желание превратилось в идею фикс. И в тот момент, когда он надел камень на палец, изумруд рассыпался, не признав нового владельца. В этом суть наказания. Все преступления были совершены зря. С этой мыслью он будет просыпаться каждое утро. С этой мыслью он будет засыпать. Ради камня он потерял все: возможность иметь семью, работу, репутацию, наконец, он потерял мечту.

— Вам просто нравятся красивые истории, — пробормотал Федоров.

— Мне просто нравится справедливость, — усмехнулась Калитина. — Пожалуй, впервые в жизни я по-настоящему в нее поверила. Причиненное зло всегда возвращается. Закон бумеранга.

Мы вышли из дома Калитиной в полном молчании. Молча подошли к моей машине:

— Может быть, к нам, Федор Федорович?

— Не сердитесь, Стефания, но нет. Я, пожалуй, теперь у вас буду редко бывать. Если, конечно, вы опять не попадете в какую-нибудь историю. Талант у вас налицо — криминальный.

— Почему будете редко бывать? Вы обиделись?

— Дело не в этом, — сказал он, покраснев. — Я вдруг понял, что вы мне очень нравитесь. Так нравитесь, что… Но я не готов сейчас жениться. Ни на вас, ни на Ольге.

— Но я не прошу вас жениться, ни на мне, ни на Ольге! — возмущенно парировала я. — Я просто приглашаю вас на чашечку кофе.

— Я не хочу кофе.

— Что же вы хотите?

— Вас.

— И что же вам мешает?

— Вы.

Он повернулся и пошел прочь. Пойму ли я когда-нибудь мужскую логику? Мы давно могли бы стать любовниками, если бы не Федоров, его рефлексии и комплексы. Я давно бы ему сказала все напрямик, если бы не он. Именно он мне и мешает сказать обо всем напрямик. А как было бы здорово: никаких обязательств и нормальная сексуальная жизнь с нормальным сексуальным мужчиной. Из-за какой-то ерунды он лишил нас обоих счастья. Хотя если вдуматься, не такая уж это и ерунда — я.

Вечером я с упоением рыдала на груди у Клары:

— Бабуля, ну, почему так происходит в жизни? Почему у меня нет простого женского счастья?

— А как ты его сама понимаешь, это простое, женское счастье?

— Ну… Об этом еще в песне поется: «Был бы милый рядом!». Как раз милого-то у меня и нет. И не предвидится…

— Зря ты так. У нас как раз на той половине жених подходящий сидит. Из Баку сегодня прилетел. Готов хоть сейчас под венец.

— Красивый? — шмыгнула я носом.

— М-м, красивый, — после паузы подтвердила бабуля. — Если в шляпе, то очень красивый.

— Молодой?

— Почти.

— Холостой.

— Вроде бы.

— Родственников много?

— Дай-ка, вспомню. Мама, папа, шестеро братьев, семь сестер — из них три замужних и с детьми, невесты братьев, женихи сестер, мужья сестер. Эфа, ты опять плачешь?

— Я рыдаю! Сама подумай! Что с нами будет, если он со мной разведется и за границу укатит.