Фарт. По следам друзей. Часть I.

Запись закончилась. Фарт опустил взгляд вниз. Руки, лежавшие на коленях, мелко подрагивали. И что это было?! Вполне возможно, ответы таятся во втором видеофайле. Но, блин, как же не хочется его запускать. Пересилив себя, Фарт двойным щелчком мыши запустил файл на воспроизведение. И еще раз дважды кликнув, распахнул изображение на весь экран.

На экране он увидел… себя. В декорациях за спиной можно было узнать убежище и то, что съемка велась с этого стола, а сам «экранный» Фарт сидел вот на этом самом месте, на котором сейчас сидит Фарт настоящий. В руках у того Фарта находился стаканчик с прозрачной жидкостью. Был он лохмат и бородат. Одет в то же, в чем Фарт и проснулся. Во всяком случае, видимая верхняя часть была в той же футболке.

«Привет приятель!» — поздоровался Фарт с той стороны экрана — «Твое здоровье!» — залпом опрокинул жидкость в рот, полез рукой за пределы экрана, достал что-то и со вкусом закусил.

«Вижу, у тебя тысячи вопросов, и на некоторые я попытаюсь ответить. Не останавливай запись. Просмотри до конца. Потом, когда осознаешь всю глубину жопы, в которую мы попали, сможешь пересмотреть еще раз более тщательно. Меня зовут… А впрочем, мое имя неважно. Тем более, что рейдер с таким именем уже умер на просторах Улья. Да, да! Я — часть сознания того погибшего рейдера. И которое Геббельс все-таки умудрился подсадить к тебе. Эксперимент можно считать удавшимся!»

Фарт пришел в ужас и обхватил голову руками.

«Не надо бояться». — сразу же посоветовали с экрана — «Мы живем вместе уже довольно долго, прямо с последнего твоего пробуждения на кушетке в этом убежище. Вернее, как, живем. Живешь ты. Я лишь вижу мир твоими глазами и всеми остальными органами твоих чувств. Как сон. И то, как я понял, не всегда, пересмотрев файлы на твоей видеокамере. Кроме того, насколько я понял в меру своего слабоумия, возникла какая-то спайка характеров, что превратило нас в очень неплохого человека. О! Это называется симбиоз!»

Во время монолога заэкранный Фарт не забывал периодически прикладываться к вновь наполняемому стаканчику. Поэтому его мысль иногда уходила в сторону, а гласные начинали растягиваться все больше и больше.