Фартовое дело

— Да, жди-ка, согласишься ты, япона мать… Думаешь, хмырь опять за нами потянется?

— Думаю. И надеюсь, что мы его маленько пощупаем.

И они прошли мимо «своей» девятиэтажки, миновали снежную горку, где резвились ребятишки, по заснеженной лесенке поднялись к соседней кирпичной пятиэтажке.

— Ну как? — спросил Есаул.

— Тащится, гад, — проворчал Механик. — Второго, правда, не видно.

— Как, интересно, они нас на стройке обштопали? — задумался Есаул. — Никого ведь не было?

— Либо их еще больше, — наморщил лоб Механик, — допустим, трое или даже четверо, либо тот, в пуховике, нашу задумку просчитал. От метро пустырь за стройкой просматривается. Он увидел, что мы на стройку пошли, и отстал. Подошел к тому углу, который мы обходили, когда со стройки обратно к метро повернули. Увидел, как я вылез, а ты стал доску вынимать, и шастанул за угол. Темно ведь, не углядишь с такого расстояния. Ну а когда он увидел, что мы не на пустырь пошли, а обратно, — сразу сообразил, что в метро возвратимся. И побег туда. Мы-то, дураки, все назад оглядывались, а он впереди был.

— А «кепка» откуда взялась? Он же дальше поехал…

— Откуда я знаю? Наверно, доехал до следующей станции, сел на обратный поезд и через пять минут уже был там, где мы вылезли. Даже меньше, может быть. Может, поднялся наверх для подстраховки. А «пуховик» с ним по рации мог связь держать…

Пройдя мимо трех пятиэтажек, у торца четвертой спустились в подвальчик, где размещался маленький магазин.

Есаул хищно повел малиновым носом при виде стройных рядов многочисленных водок — до сих пор еще не привык, бедняга, что так много и совершенно без очереди! — и стал с видом знатока приглядываться к этикеткам. А молоденькая продавщица Инна — Механик с Есаулом за четыре месяца проживания в столице стали тут постоянными и горячо любимыми клиентами — уже лучезарно улыбалась. Магазинчик был дороговатый, алкаши предпочитали брать что попроще в киосках или у бабок с ящиков. Поэтому тут отоваривалась либо состоятельная публика, либо такая, которая жаждала шикануть на последние. Механик и Есаул числились состоятельными, иногда в особо теплом настроении даже сдачу не брали.

Пока Есаул любезничал с Инной, годившейся ему в дочки, Механик присматривал за улицей, скромно покуривая на ступеньках. «Кепочку» оказалось не так-то легко обнаружить. Фонарей на улице было не много, висели они в основном над проезжей частью, а тротуары были отгорожены от нее хоть и безлистыми, но деревьями. Тень от них какая-никакая, а была, и разглядеть лица и одежду пешеходов было трудно. Тем не менее Механик все-таки углядел. «Кепочка» расположился в тени закрытого табачного киоска на противоположной стороне улицы. Изредка он выглядывал, дожидаясь, пока Механик с Есаулом произведут свои закупочные операции.

Наконец Есаул вышел из заведения, счастливо прижимая к сердцу пластиковый пакет с оскалившимся тигром и надписью «Happy New Year!». Новый год, правда, давно миновал, но пузырь и закусон, набранный на остаток сотни, создали для усача ощущение праздника. Опять же Инна так поулыбалась ветерану большого секса, что на душе потеплело. Он даже позабыл о таких мелких неприятностях, как «хвост», и, поднимаясь из подвала следом за мрачным маленьким Механиком, фальшиво промурлыкал свою любимую:

— «Есаул, есаул, что ж ты бросил коня? Пристрелить не поднялась рука…»

— Опробовал, что ли? — ворчливо произнес Механик.

— Как можно, Мех?! Даже пробку не отвинчивал. Вон, видишь, акцизная марка целехонькая…

— Ладно, топаем. Вон туда, в проходной двор.

— Как скажешь… Что, не отвязался этот?

— У киоска, видишь?

Есаул нахмурился. Кайф сломался.

— И долго мы так мотаться будем? — спросил он. — Жрать охота. Да и ноги все оттопал по Москве этой гребаной…

— Ничего, еще малость потопаешь, не рассыплешься. Сворачиваем!

Свернули. Все нормальные люди ходили тут по дорожке, мимо подъездов и палисадников очередной кирпичной пятиэтажки. По другую сторону дорожки был скверик с детской площадкой, на которой возвышалась грубо сляпанная снежная баба, торчала воткнутая в сугроб, на три четверти осыпавшаяся, но до сих пор не убранная новогодняя елка с обрывками серпантина и каких-то бумажных игрушек. Чуть дальше размещалась дощатая хоккейная коробка, обнесенная проволочной сеткой. На льду мотались десяток пацанов с клюшками, азартно переругиваясь сорванными голосами. А дальше стояло какое-то неправильной формы скопище «ракушек», «хлебниц» и других разномастных гаражей. Людей тут не было, владельцы этих машин зимой не ездили и оставили свою технику отдыхать до весны, поснимав с нее аккумуляторы, приемники, магнитолы, зеркала и даже резину. Вообще-то все скопище можно было миновать, никуда не сходя с дорожки, но Механик решительно свернул в ближайший проход между двумя ржавыми гаражами. Есаул едва протиснулся вслед за ним.

— Теперь быстро за «ракушку»! — отрывисто бросил Механик. — Присядь, блин, верста коломенская! Ниже, шапку видно.

Есаул, не обидевшись, присел. Механик тем временем юркнул за какую-то зачехленную и заметенную снегом машину.