Фартовые деньги

— А мне эта баба знакомой кажется, — решил сознаться Епиха, — по-моему, это у нее мы со Шпинделем сумку вырвали.

— И это она вам потом задницы исполосовала? — лениво спросила Юлька. — Боишься, что еще добавит? Не бойся, заступлюсь! И потом, вы ж ей деньги отдали, какие проблемы?

И Юлька нежно, но неотвратимо притянула к себе Епиху и вновь принялась с ним целоваться. После этого их довольно долгое время ровным счетом ничего не интересовало. Они не заметили ни того момента, когда все ушли из мастерской в дом, ни того, как мимо гаража пронесся Шпиндель.

В тот самый момент, когда Шпиндель, возвращаясь из своего несостоявшегося побега, забрался на бугор, Епиха как раз доделывал дело. Закончил он его как раз тогда, когда Шпиндель поливал лопухи. А еще через несколько секунд услышал глухой треск и какой-то непонятный негромкий гул, который, впрочем, быстро прекратился. Крика Шпинделя он в общем шуме не распознал.

— Это еще что такое? — встрепенулась Юлька. — Обвалилось что-то?

— На гром не похоже… — пробормотал Епиха.

— Ну-ка, глянем!

Приведя в порядок одежду, они спустились в гараж. Юлька нашла на полке фонарик, с которым Механик лазал под машины, обвела лучом помещение. Нет, тут все было в порядке, ни стены, ни потолок не падали. Джипы тоже были целехоньки, и даже самодельные аэросани Еремина не рассыпались.

Вышли во двор. Было уже почти совсем темно, но все-таки освещения было достаточно, чтоб разглядеть внешнюю неповрежденность гаража, мастерской и остальных строений хутора. Тем не менее Епиха предположил:

— Может, поросята в свинарнике чего-нибудь обрушили?

— Нет, — мотнула головой Юлька. — Свинарник вон где, в той стороне, а шумело совсем с другого боку.

— Чему же там шуметь-то? — удивился Лешка. — Там же луг и лес, валиться нечему.

— То-то и удивительно… Могло, конечно, гнилое дерево в лесу свалиться, только треска от него больше. И удар о землю, хоть и гулкий, но короткий, даже если эхо повторяет. А тут секунд двадцать урчало…

Юлька осеклась, и Епиха уши насторожил тоже, потому что обоим одновременно то ли почудился, то ли в натуре послышался слабый-преслабый, необычно звучащий стон:

— Ы-ы…

— Слыхал? — перешла на шепот Юлька.

— Да… — пробормотал Епиха, которого пробрал какой-то мистический страх. С тех пор, как Механик привез их сюда, ему еще не доводилось разгуливать по здешним местам в темноте. По крайней мере, за забор он по ночам не выходил. К тому же сегодня Механик, занятый беседой с Шурой Казаном и Ларевым, еще не запустил движок, считая, что чаевничать можно и при керосиновой лампе. Закатная полоска, правда, еще светилась, но от нее только усиливалось некое зловещее впечатление от окружающей обстановки.

— Ы-ы-ы… — еще раз послышалось откуда-то из-за угла гаража-конюшни. Стон исходил как бы из-под земли. Во всяком случае, тон у него был самый замогильный. Ощущение было такое, что это не человек стонет или не совсем человек… Вампир какой-нибудь, например, или привидение.

Если бы рядом не было Юльки, то Епиха что есть духу побежал бы к дому. Наверное, гораздо быстрее, чем Шпиндель, когда убегал в лес, испугавшись Нинки-садистки. Строго говоря, и Юлька, наверное, окажись она тут в одиночку, не стала бы задерживаться у гаража, если б услышала такой стон. Она бы тоже стремглав понеслась в избу, под защиту к Еремочке, который ни Бога, ни черта не боится и любое привидение через хрен кинет…

Но и Епиха не хотел показаться Юльке трусом, и Юлька, несмотря на свою бабскую природу, вроде бы извиняющую отсутствие мужества, тоже не хотела ронять авторитет перед пацаном.

— По-моему, это где-то там… — Юлька постаралась придать себе уверенность и двинулась в сторону заросшего лопухами бугра. Епиха последовал за ней, дивясь бесстрашию своей возлюбленной.

Юлька навела фонарь на бугор, пошарила по нему световым пятном, но ничего не заметила. Они прошли чуть подальше в сторону леса и тут услышали за спиной гораздо более звучное:

— Ы-ы-ы-ы!

— Это точно здесь! — Юлька вернулась и обошла вокруг бугра, освещая его склоны и подножие. Но ничего достойного внимания не разглядела.

— Неужели глючит? — произнесла она недоуменно.

Но в этот момент замогильный стон вновь прозвучал в ночной тиши. Епиха первый догадался: