Фартовые деньги

И быстро махнул всем остальным рукой, мол, валите от бугра! Он почти не сомневался, что Механик им мину в сундук подложил. Все все поняли и быстренько отбежали метров на двадцать за мастерскую. Прождали минут пять, а потом услышали слабый, еле слышный голос:

— Е-есть!

Рискнули подбежать. На сей раз Ухан сам нагнулся над дырой:

— Что там?

— Золото! — восторженно орал пацан. — Полный сундук! Целая тонна, наверно! Только дышать хреново! Вытаскивайте!

— Ты там прибери немного для образца! — потребовал Ухан, еще не веря в удачу. — А то ты, блин, медяшку от натуры не отличишь…

— Уже прибрал! — завопил Лапоток. — Полные карманы! Мое будет, да?

— Разберемся…

Полузадохшегося Лапотка вытянули, и он, жадно хватая ртом свежий воздух, забормотал:

— Вот такой сундук! И доверху! Офигеть можно!

— Показывай, что нагреб! Все вываливай! — строго сказал Резаный. — На экспертизу!

Один из братков, по прозванию Мотыль, добровольно снял камуфляжку, расстелил на траве, и Лапоток с некоторым сожалением вывернул оба разбухших от трофеев кармана штанов на эту подстилку. Даже эта относительно небольшая кучка моментально вызвала у всех алчный блеск в глазах.

— Три кило, не меньше! — прогудел Резаный.

— Натура, — констатировал Ухан, попробовав на зуб десятирублевку. — Николаевские…

— Почем они теперь, интересно?

— Да уж не чирик, наверно… — хмыкнул Резаный. — Пожалуй, и на доллары подороже будет.

— Вот такая печатка, — сказал Ухан, подбрасывая на ладони увесистый перстень, — в ювелирке на Московском шоссе 800 баксов стоит.

— Да-а… — протянул Мотыль, которому в этот момент очень хотелось, чтобы все лежащее сейчас россыпью на его камуфляжке так тут и осталось.

— Ну, Лапоток, отдышался? — нетерпеливо произнес Ухан. — Слазишь еще? Окромя тебя, никого этот капрон не выдержит… Мы тебя не забудем, понял? По справедливости получишь.

— Да мы, блин, будем сто лет этот сундук разгружать таким манером! — проворчал Резаный. — А Басмач вот-вот приедет! Подгребет все под себя — и хрен выпросишь потом. Даст тыщ по пять баксов — и будь доволен. А тут небось, если Лаптю не глючит, в одном сундуке несколько миллионов!

— Стало быть, ты покрысятничать предлагаешь? — осклабился Ухан, хотя внутренне был полностью согласен с пулеметчиком.

— Ни хрена! — осердился тот. — Мы свое берем. Нас восемь, мы нашли, имеем право. Вон, Лапоток чуть коньки не отбросил, пока лазал. А мы караулили. Без нас бы еще хрен нашли…

— Точнее, без Шванди, — напомнил Мотыль.

— Где этот Швандя? Ты его видел? Это Механик придуривался. Он даже Ельцина изобразить может…

— На хрена ему это? Какой ему резон нас на свою нычку выводить? Ему проще пощелкать нас, как Хряпа с Вельветом или Медведя. Думаешь, совесть заела? И потом вообще неясно — ракета была, а тут никого не видать. Где Борман, где другие «казаны»?

— Может, они все на машине уехали? — наивно предположил Лапоток.

— А Швандю здесь пастись оставили? Хрен поверю. Они бы зеленую ракету не дали, если б Механика не поймали.

— Может, это Механик и дал? Заделал Бормана, узнал сигнал…

— Хорош базарить! — рявкнул Ухан. — Делаем так. Мотыль, Резаный, Лапоток и Ера будут здесь сторожить. А остальные со мной пойдут шмонать все, что тут понатыкано. И в яму без меня не соваться, если Механик жив — нам всем хана настать может.

— Зря разделяемся! — заметил один из тех, кого Ухан собрался взять с собой. — Тут фиг разберешься… Лучше вместе держаться.

— Не вякай! — оборвал основной. — Пойдешь, куда скажу!

Ухан со своими удалился, а у бугра за старшего остался Резаный. Все это были его, родные, постоянные братки из бригады.

— Что-то Ухан выступает много, тебе не кажется? — заметил Мотыль. — По-моему, он себя уже Витей воображает, а?

— Здравое мнение… — кивнул Резаный. — Боюсь, пацаны, что они тут с «казанами» какую-то дерьмократию готовят. Шуру-то Казана, говорят, завалили где-то. Темнят, суки, не сознаются, но без огня дыма не бывает. Значит, Борман уже сел на место Казана. А с Уханом они корешки, понял? Не иначе и Витю решили уделать.

— Во падлы! — пробормотал Лапоток испуганно.

— Есть момент такой. Но они и нас здесь запросто почикать могут. А потом на Механика спишут. Может, Борман его сейчас водит вокруг нас с ножом у горла и заставляет Швандю играть. А Швандя лежит где-нибудь в речке и пузырей не пускает…

— Да-а… — выдавил из себя жутко немногословный Ера, который был вовсе не ёрником, а просто имел несчастье быть однофамильцем бывшего министра внутренних дел. У него поэтому имелась еще и вторая кликуха — Министр.

От довольно путаных предположений Резаного всем стало жутковато. И почти у каждого возникла одна, но пламенная страсть: нагрести полные карманы того, что лежит в сундуке, и дерануть отсюда куда подальше. А все прочие пусть играют в свои игры: делят золотишко, режут глотки, борются за власть и так далее.

Но того, что лежало на камуфляжке Мотыля, было маловато. Всем четверым хотелось бы иметь по такой кучке лично для себя. Или даже немного больше. Хотя бы килограмм по десять.

— Слышь, Лапоток! — сказал Резаный. — Лезь-ка ты еще, пока эти козлы слиняли! А мы покараулим…